Приключение в Помпеи оказалось
опасным. Хотя назвать приключением вылазку, где целый город был
уничтожен, а тысячи людей погибли страшной смертью, было сложно.
Эдвард провёл в Помпеях почти целый день, остался там до самого
начала извержения Везувия и познакомился с одним русским парнем,
тоже путешественником во времени. Его звали Эдгар Горностаев, и он
сам не понимал, каким боком там вообще оказался: вроде, стоял в
музее рядом с огромной картиной «Последний день Помпеи», а потом
вдруг очутился в самих Помпеях. Эдвард очень хотел ему помочь, да
только они случайно разминулись и больше не виделись.
Когда Везувий бушевал на полную
мощность, Эд вернулся домой с острым ощущением, что с этого дня его
жизнь больше не будет прежней.
Сначала это казалось весело.
Путешествовать по эпохам, присутствовать при исторических событиях,
знакомиться с историческими личностями. Отчего-то все сначала
представлялось просто историей. Люди воспринимались
историей. Все они для него и так были мертвы, поэтому если и
умирали, Эд не очень-то им сочувствовал. Он считал себя даже выше
других. Он обладал невероятной способностью и знал все наперёд —
конечно, он не мог не возвысить себя над другими. Но Помпеи
заставили его взглянуть на все иначе. Он увидел боль и страдания
исторических людей, понял, что они такие же люди, как и он сам, —
живые, настоящие, из плоти и крови и способные чувствовать. А еще
осознал, что у него, в общем-то, нет никаких преимуществ. То, что
он из будущего, не означало, что он не сгорит, как все остальные
(вспомнить несчастного Эдгара: кто знает, может, он так и сгинул в
Помпеях).
Тогда ему даже захотелось изменить
историю, но это было невозможно. Это было нельзя. Кто он
вообще такой, чтобы корректировать события? Одно маленькое
вмешательство — и изменится мир. Да, история порой бывает ужасна,
жестока и наполнена страданиями, но это история, и ее остается
только принять.
Вот так один день и два события
сдули его эго и заставил взглянуть на мир по-другому.
А теперь этот парень, буквально
свалившийся с Марса, эго растоптал насовсем. Он знал то, что Эдвард
даже не мог вообразить. Он знал двадцать веков истории Земли — и не
только Земли, — которые Эдвард узнать никогда не сможет. Оказалось,
Эдвард не такой уж и примечательный: взял на себя ответственность
за спасение истории, а сам для этого, возможно, вовсе и не
подходит.