- Эй, любезный! – окликнул офицер стоявшего неподалеку тощего
парня в обносках. Тот обращение проигнорировал. – Эй!
Попытка привлечь внимание прикосновением провалилась на корню.
Ладонь Афонова свободно прошла сквозь затянутое в ветхую ткань
плечо неудавшегося собеседника. Офицер ошалело матюгнулся,
шарахнувшись прочь. Что еще за?!
Яростные крики неведомого оратора сменились тяжелыми хрипами.
Александр крутанулся, поворачиваясь к трибуне… Вот только трибуны
там уже не было. И толпы вокруг. Вместо нее подобием строя застыли
шеренги в серых шинелях. Над черными шапками развевался российский
триколор. Зато давешний очкарик никуда не подевался. Он отчаянно
сучил ногами, раскачиваясь в обхватившей шею петле. На груди
нелепо, в такт движениям, болталась табличка с надписью
«большевик».
Внезапная метаморфоза окончательно заставила Афонова застыть с
открытым ртом. Остатки самообладания еще удерживали штабс-капитана
на месте, но где-то в глубине души начинал скрестись липкий червь
паники. Бессмысленной и нерассуждающей.
В носу противно засвербело.
- Апчхи!
- Будьте здоровы. – произнесенная с чудовищным акцентом фраза
вернула Афонова в реальность. Вокруг разносился мерный гул
самолетных двигателей.
- Спа… спасибо. – Ошалело хрюкнул Афонов, уставившись на
растерянного японца. Вообще-то, обычно здесь игнорируют чихающих
собеседников, но этот, похоже, решил поступить на русский
манер.
- Что-то не так? – Встревожился якудза, увидев перекошенное лицо
штабс-капитана.
- Заснул, кажется. Ну и дрянь мне приснилась, - виновато развел
руками офицер. Попутчик вежливо кивнул и потерял к Александру
всякий интерес. Тот откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Не
сон это был. Совсем не сон.
Мозг послушно восстановил цепочку событий: вот Афонов забирается
в салон небольшого гидросамолета, усаживается… Попутчики попросили
пристегнуться, что и было проделано. И сразу же после этого он
оказался… В Перми?
Кажется, что-то такое он где-то видел. Ну точно, в треклятом
планшете Мейера. В его «версии» первая мировая закончилась для
России гражданской войной, в которой русские люди истребляли друг
друга столь осатанело, что любой американец обзавидуется. Красные,
одержимые малопонятной идеей светлого будущего и режущие ради нее
людей, будто скот. Белые, лихорадочно пытающиеся собрать воедино
обломки рухнувшего мира. Сломленные и отчаявшиеся, готовые
схватиться за руку тех, кто России уж точно не желает ничего
хорошего.