- Господи, убереги меня от злой
участи, отведи взор порождений ночи от меня.
Наверное, Господь отвернулся от
плохого христианина, так как ликантроп никуда не делся. Сидел и
внимательно принюхивался к фельдфебелю. Наверное, решал с какой
стороны начинать жрать истинного арийца.
Здраво осознав, что его сейчас
съедят, ополоумевший Зайдель стал оглашать округу мужественным
визгом на высоких ультразвуковых частотах и резко героически
выполнил расслабление сфинктера. Ага, когда тебя собираются есть
живьём, то обгадится даже самый бравый вояка, ибо облик
приближающегося к Зайделю ликантропа столь ужасен, что забудешь об
этом австрийском ублюдке Шикльгрубере, отправившего их сюда на корм
русским оборотням. Да пошёл он козе в трещину! Наши тела
здесь для них вроде шведского стола. От убедительного визга
тирольца, переходящего в ультразвук, чуть присели даже ликантропы и
где-то вдалеке завыли волки, или это уже слуховые галлюцинации.
Зайдель, захлёбываясь от ужаса и вытаращив глаза, орал, что
расскажет всё, что знает; что Гитлеру капут вместе со всем
вермахтом и люфтваффе; что он всегда голосовал за коммунистов и сам
настоящий пролетарий, грудью стоящий за «Рот фронт» и весь мировой
пролетариат, да и бабушка у Зайделя еврейка.
- Товарищ, не ешь меня, - орал
в нос ликантропу Зайдель.
- Баварский волк тебе товарищ,
- вдруг откуда-то сбоку послышалась немецкая речь чистого
берлинского диалекта, а не на каком-нибудь диалекте австрийских
козопасов.
Из-за ран, потери крови и ужаса
от вида ликантропов, собравшихся его схарчить, Зайдель, наконец,
потерял сознание. Димка же удивился, что почему-то стал понимать
немецкую речь и сам что-то сказал этому раненому фашисту на
немецком языке.
Улов состоял из трёх
тяжелораненых и обгоревших фрицев, которым Димка даже не думал
оказывать помощь. Сначала надо заняться ранами Нефёдова. Фашисты
подождут, не сдохнут, а сдохнут, то земля им стекловатой. Чище
воздух станет.
- Ыыхуу, - жаловался Нефёдов
Димке, показывая на сочившуюся из плеча кровь. Юра пытался её
слизывать, вот и вся самопомощь.
- Понятненько, - кивнул Димка,
осмотрев рану товарища. Игрок достал восстанавливающую серую
таблетку номер один и скормил её Нефёдову, потом подумал и скормил
тому белую таблетку. Хуже точно не будет. Рану, перевязал бинтом,
хотя знал, что скоро от этой раны и следа не останется.