технологии bigdata и
виртуальность. Правда, работницы, сидевшие и стоявшие
возле конвейера и станков 1970–х и 1980-х гг., больше обращали
внимание на дорогой и хорошо сидевший на выступающем костюм, на его
сытое и довольное лицо, модные очки. Кто-то из них в пол голоса
обсуждал размер его премиальных и стоимость его автомобиля. Тот же,
не обращая на это внимание, продолжал размахивать айфоном последней
модели и вещать про внедрение современных технологий в этом
конкретном цеху. Теслин за свою жизнь уже не раз встречал таких
людей с хорошо подвешенным языком, умеющих красиво, пусто и долго
говорить об общих вещах. Такими были некоторые работники обкомов и
министерств конца 1970-х и начала 1980-х гг., привыкшие раздавать
руководящие инструкции, не вникая в суть вопроса. Они тоже были
одеты в очень хорошие костюмы, имели дорогие, обычно заграничные,
аксессуары, также снисходительно, покровительственно смотрели на
обычных работников. Смешно вспомнить, но фоне этих балаболов даже
приблатненные коммерсанты и откровенные бандиты смотрелись более
выгодно и по-деловому. Они привыкли не болтать, а решать конкретные
жизненные вопросы. Даже их противные рожи и нахрапистые ухватки
Теслин сейчас воспринимал более близкими и, страшно сказать,
родными.
– Пустые балаболки, – с презрением
пробормотал Николай Михайлович, медленно вышагивая по выщербленной
асфальтовой дорожке к следующему заводскому корпусу. – К чем
пришли? Умение красиво болтать снова в почете. Они же даже не
понимают то, о чем говорят. Заладят, как дятлы, одно и тоже:
инновации, виртуальность, гаджеты. А, что стоит за этим? Где суть?
Скажите мне! – раскрасневшись, Теслин замахал руками, словно
оппонировал какому-то собеседнику. – Ответьте! Где она здесь, у нас
на заводе?
Тут он замолчал, чувствуя, что снова
излишне разволновался. Плохо. Чай, не мальчик уже. В прошлом году
семьдесят лет стукнуло. Его терапевт, добрейшая Наталья Викторовна,
уже не раз говорила, что ему нужно поумерить свой пыл и перестать
все принимать так близко к сердцу. Главное же, с улыбкой повторяла
она, нельзя пропускать прием прописанных ему лекарств.
– Дай Бог ей здоровья и ее деткам, –
улыбнулся мужчина и полез в нагрудный кармашек за лекарством. –
Возиться со мной, дураком. Эх, я бы уже, наверное, давно уже на
себя рукой махнул. Она же молодец, – уважительно бормотал Теслин,
вспоминая приятное открытое лицо врача. – И дочка у нее такая же.
Красавица, умница, в хирургии работает. Руки легкие, золотые. Эх, а
мои-то, совсем другие… Как чужие…