– Братцы,
гляньте, кого я нашел! Ха! Прятался в камнях, падлюка. Думал, мы
его не найдем, – от реки какой-то боец энергично махал рукой,
подзывая к себе остальных. – Я в кусты по нужде отошел, а этот там
сидит. Документы и пистолет с ним. Только погорелый он
какой-то…
Часть
расчета по знаку старшины тут же рванули к своему товарищу и вскоре
тащили пленного летчика к зенитной точке. Егор, с любопытством
вытягивая голову, тоже подошел поближе. Правда, разглядеть немца
ему удалось не сразу. Того закрывали спины красноармейцев, с
жадностью рассматривавших сбитого летчика.
–
Курицын, ты что с ним сделал? Спятил что ли?!! – вдруг недовольно
заорал старшина на бойца, что обнаружил немца. – Ты посмотри на
него. На нем же места живого нет. Вся рожа обгорелая. А с глазами
что? Как такого подранка в штаб вести? Скажут, старшина Копыто
опять за старое взялся и морды бить начал.
Егор
раздвинул стоявших перед ним бойцов и, оказавшись перед
привалившимся к орудию немцем, обомлел от увиденного. Признаться,
такого зрелища он еще не видел, хотя за время на передовой повидал
немало: и человеческих обрубков с мотавшимися кишками, и обгоревших
до костей танкистов, и утопленников. Пленный же выглядел совершенно
другим.
–
Разойдитесь, бойцы, – Сафронов нужно было больше света. – Не видно
ничего толком, – из планшета он сразу же вытащил блокнот с
карандашом. – Итак… Это, определенно, летчик. Штурман, кажется.
Одет в темный комбинезон с карманами. На коже лица и рук
многочисленные ожоги. Перчатки сожжены. Передняя часть комбинезона
обгорела.
Остро
отточенный карандаш стремительно порхал над листком, заполняя его
подробностями осмотра. Егор старался зафиксировать любую, даже
кажущуюся самой незначительной, мелочь, которая потом смогла бы
помочь в этом деле.
– Вот
черт! Он же седой! – Сафронов только сейчас обратив внимание на то,
что у достаточно молодого на вид пленного седые волосы. – Эй,
немец! Ты слышишь меня? – тот открыл глаза и на старшего лейтенанта
уставились абсолютно белые, похожие на яичный белок, глаза. –
Ничего себе, – присвистнул от удивления Егор. – Глаза-то, кажется,
сварились…
Он хотел
было записать и это наблюдение, как немец, до этого сидевший
абсолютно смирно, вдруг начал дергаться. Штурман так извивался в
руках бойцов, что слышался хруст костей. Наконец, его смогли
повалить на землю, где он и продолжал что-то хрипеть.