– Ой, вы же ничего не знаете, Николай
Михайлович! – всплеснула руками Людочка, задорно улыбнувшись. –
Вашего же Эдичку по телевизору показывают! Представляете, Петька
наш телевизор включил, а там про вашего внучка рассказывают.
Давайте, быстрее. Прямо из Германии из самого Берлина показывают. В
Бундестаге выступает. Какой же он у вас молодец! Николай
Михайлович, как же я за вас рада! – восторженно улыбалась Людочка.
– Такой умненький мальчик!
Теслин едва поспевал за ней. Если бы
не ее рука, он бы давно уже отстал.
– Откуда он в телевизоре-то? –
удивленно бормотал он. – Германия, Берлин, Бундестаг… Подожди-ка,
егоза. Не поспеваю я за тобой. Вспомнил, кажется. Дочка вроде
говорила, что Эдик должен был на какую-то конференцию ехать. Я-то,
дурень, со своей лабораторией все мимо ушей пропустил. Эдик,
значит, в Берлин поехал. Вот оно как…
Что-то такое он начал припоминать.
Месяц назад, кажется, дочка рассказывала, что исследовательскую
работу Эдика вместе с тремя учениками отобрал какой-то немецкий
фонд памяти. Николай Михайлович, к своему стыду, совершенно ничего
не мог вспомнить ни про этот злополучный фонд, ни про работу внука.
В памяти было словно, как в тумане. «Старый дурень, совсем все
забыл. Ничего не помню. О чем же внучок там рассказывать будет?
Поди о своих любимых гаджетах, инновациях. О чем еще? Не о войне
ведь. Разве немчура будет про войну слушать…». Бедный старик даже
представить не мог, как он ошибался в своих предположениях. «Точно,
о гаджетах. Кхе-кхе…».
Вскоре до него начали доноситься
громкие звуки включенного телевизора. На какое-то мгновение ему
даже показалось, что он слышит голос своего внука.
– … Йохан Рау был одним из 250 тысяч
немецких солдат, окруженных советской армией в так называемом
сталинградском котле. Он был пленен и попал в лагерь для
военнопленных. Лишь только четыре года назад семье Рау стало
известно, что солдат умер в день своего рождения, в 21 год, от
тяжелых условий плена, – Николай Михайлович недоуменно повел
головой, как делал, когда чего-то не понимал. – Эта трагичная
история молодого солдата глубоко тронула меня и заставила посетить
место захоронения солдат вермахта около Копейска в Челябинской
области.
Ему почему-то стало душно. Пришлось
развязать галстук и расстегнуть ворот рубашки. На подгибающихся
ногах он зашел в комнату отдыха и буквально впился в экран
телевизора, с которого на него смотрел внук собственной персоной.
Молодой парень, одетый в костюм, белую рубашку и модный галстук,
рассказывал уверенным голосом, в котором то и дело проскальзывали
трагичные нотки.