В его мозге, испытывавшем острое
кислородное голодание из–за отказывавшего сердца, всплывали яркие
видение из, казалось бы, уже давно похороненного прошлого.
«Господи, я же ничему ему не успел рассказать. Мы ведь и
встречались-то несколько раз. Не успел…». Словно возвратившись на
семьдесят с лишним лет назад, он снова проживал то страшное время в
концентрационном лагере возле латвийского городка Саласпилс...
«Как же холодно. Мама почему мне так
холодно? Мама, я же босиком. А почему мы бежим? Мама, почему ты не
отвечаешь? Мне очень холодно! Здесь же снег. Мама, слышишь, я
замерз». Он бежал по полю к видневшимся в сотне шагов длинным
баракам, как и десятки других детей. Было очень холодно. Под босыми
ногами хрустел колючий, режущий кожу снег. Сзади подгонял
захлебывающийся лай собак, раздавались злые отрывистые команды на
незнакомом языке…
«Холодно! Это же холодная вода!
Аа-а-а! Не надо! Мне холодно! Хватит! Хватит! А-а-а-а!». Его вместе
с другими деться загнали в комнату с каменным полом и начали
обливать обжигающе холодной водой, сопровождая все это
издевательским холодом. То и дело жирный мужик в клеёнчатом фартуке
начинал с силой тереть их жесткой мочалкой, что-то при этом
приговаривая. Он тер мочалкой с такой силой, что сдирал кожу до
крови. Его это даже веселило…
«Эта конфетка мне? Правда-правда? Это
правда мне? Я возьму? Мне, правда, за это ничего не будет… Она
какая-то горькая и невкусная. Фу. Плохая конфета… У меня животик
заболел. Больно. Дотронуться больно». Он корчился на полатях,
сколоченных из голых досок, и стонал. Скрежетал зубами, но не
издавал ни звука. За громкие крики здесь полагалась трепка от
надзирателя, который всякий раз с удовольствием пускал в дело
деревянную дубинку. То испытание нового яда маленький Коленька
пережил только чудом…
«Что? Не надо, тетенька! Не надо! Я
очень боюсь уколов. Это, правда, не больно? Вы ведь немножко
кровушки возьмете? Точно-точно?». С расширявшимися от ужаса
глазенками Николай смотрел, как медсестра в маске на лице,
чертыхаясь, искала вену на его руке. Она снова и снова колола
иголкой в и без того истыканное место на серо-синей коже. Наконец,
иголка попала в нужное место и по тоненькой трубочке потекла
багровая жидкость. Правда, шла она с трудом, отчего приходилось то
и дело с силой мять детскую ручонку…