В комнату, по стенке вползла та самая женщина.
— Адда, ты.. А, черт, забыл. Александр, разрешишь Адде говорить?
Она знает, что теперь ты главный и боится.
Панул, чуть расставив ляшки, проковылял до двери и приобнял за
объемную талию дрожащую Адду. Ром, что сидел на стальном стуле уже
в одной рубашке, перенес вес тела вперед, ножки скрипнули, но угол
выдержали. Сцена его заинтересовала.
— Пусть говорит, — сказал он с оскалом, отдаленно похожим на
улыбку. Женщина помялась, но все же произнесла звук, напоминающий
«да». А потом выскользнула из рук Панула и также тихо скрылась в
проеме. При ее весе она очень шустра, подумал Александр. Панул
вздохнул.
— Обычно она другая. Тебя боится.
Ром уперся кулаками на сиденье стула перед собой и тихо
раскачивался на двух ножках.
— Ты действительно хочешь забрать ее в Одиссей? — Александр
прекрасно знал условия жизни рабов в столице Империи. Удивительно,
что Панул хочет такой участи для своей женщины. Внезапно Рома
осенило. Прекрасно, Панул заберёт домохозяйку, теперь ему предстоит
еще искать подходящую женщину для уборки и готовки. Как будто и так
проблем мало
— Это давно решено. Я не могу без нее.
— И она согласилась быть рабыней?
— Она не будет рабой. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Она
хорошая женщина, правда. Без нее я бы не смог пережить смерть
Агаты..
Александр качнул стул назад и уперся спиной в стену. Теперь все
понятно. Вот почему Панул сбежал из Одиссея в эту глушь, хотя его
карьера шла в гору. Все дело в гибели жены. Он, конечно, помнил их
близость и в молодости даже в какой-то момент завидовал ей. Но
чтобы так убиваться из-за женщины? Бред. Слава богам, он лишён этой
слабости.
— Адда будто лучик для меня. Я приехал сюда злой и разбитый, я
страдал. Она помогла мне поверить в жизнь, изменила меня. Как могу
я ее здесь оставить?
Ага, да, помогла превратиться в бесформенное чучело. Но вслух
этого не сказал.
— Тем более я попробую уговорить Комитет дать ей свободу. Может
не сейчас.. со временем.
Александру надоело сидеть, ему всегда было сложно
бездействовать, но начинать наведение порядка можно было только
после уезда Панула. Он встал, подошел к окну, по привычке спрятав
руки в карманы брюк.
— Тебе же это удалось, — продолжал Парици.
— Не сравнивай. Тит и Карул воины, они кровь проливали за
Империю. А женщина что? Ни разу не слышал о таких прецедентах.