- Не по плечу кольчужка.
- Подвернешь, не барыня.
Вдвоем они вышли на крыльцо. Алена грызла яблоко и смеялась над
соседями.
- Глянь, какие лопухи. Муж и так еле передвигается, а она его
кормит и кормит. Как бы с голоду не помер.
- Пупсик, будешь колбаску? – тотчас донеслось от соседнего
домика.
Алена, упирая руки в боки, прошлась по тропинке, передразнивая
соседа. Тот, бедняга, весил не меньше полу тонны. Лопата в его руке
казалась детским совочком.
Потом девушки занялись делом. Хозяйка возилась с грядками, а
Арине вручили бидон и велели собирать смородину.
- Трудись, Изаура.
- Влажные листья холодили пальцы. Ягоды на просвет вспыхивали
рубиновым огнем. На краю вкопанного в землю бака сидела лягушка.
Косилась на Арину выпуклым глазом.
- Не одобряешь?
У лягушки были забавные лапки, как у маленького человечка. Горло
надувалось и опадало. Арина присела на корточки. Поставила бидон
рядом.
- Давай знакомиться.
Лягушка смотрела равнодушно и гордо. Арина, наверно, казалась ей
уродливой живой горой.
- Халтурщик!
Алена топала по дорожке, яростно размахивая лейкой. Земноводное
благоразумно предпочло отпрыгнуть в сторону и затаиться под
кустом.
- Саботажник! Лодырь!
- А ты эксплуататор. Работорговец.
После "каторжного труда" в полдень, в котелке на открытом огне
был сварен изумительный суп. Откушав, троица блаженно повздыхала.
"Нахлебники" искренне благодарили несравненное поварское искусство
хозяйки. Та, смилостивившись, позволила им отправиться в домик и
подремать немножко. А вскоре присоединилась сама, влезла к Васе на
кровать и потребовала:
- Чеши мне спинку. Пожалуйста. Два разгильдяя на одну шею
это чересчур. Что бы вы делали без меня, дорогие лоботрясы?!
- Померли голодные, грязные и холодные.
Арина клубочком свернулась на топчане.
- У тебя здесь так чудесно пахнет!
Польщенная подруга ухмыльнулась.
- Ну, скажешь тоже. Вот бабуся у меня смыслила в травах. От всех
болезней отвары делала. А красивая в молодости была – жуть!
- Ты на нее очень похожа.
Тихо подал первую реплику Вася,
- Ну, на ту фотографию, что висит в твоей комнате.
Алена задумчиво подергала челку, закопалась пальцами в пышную
"химическую" гриву.
- Косы у бабки были... в руку толщиной. И до коленей. Она их
подстригла в войну. Но и узел ничего себе получался. Тяжелый.
Блестящий. Умирала – все зубы целые, ни одного седого волоса. Во
люди были раньше!