Клей, кнопки, украденный дневник, флакон туши, вылитый в
портфель, дурацкие надписи на доске...
Ее травили радостно и жестоко. Класс присоединился к заводилам.
Стадо оно и есть стадо. Жизнь превратилась в пытку. Арину жарили на
медленном огне. Если бы у нее было чуть больше силы и умения
общаться со сверстниками, немного житейской смекалки и выдержки.
Если бы. Терновый венец жег лоб. И некому было пожаловаться, не с
кем посоветоваться. Абсолютно. Родители развелись и разъехались по
Тьмутараканям. Бабушка – божий одуванчик, которой подбросили
внучку, варила ей каши и супы. На большее она просто не была
способна.
Арина валилась в яму. Все глубже и глубже. Вот-вот края
сомкнутся над головой. Ни одного приятного мгновения за пять с
половиной месяцев учебы. Изобретательность козырной пятерки не
имела границ. Перейти в другую школу? Арина попробовала
переговорить с бабушкой об этом. Ведь завуч сказала, что без
заявления опекуна никто не выдаст документы.
Старушка замахала руками: «Что ты, что ты! Ездить за
тридевять земель? Часами выстаивать на остановках? Простынешь.
Заболеешь. Не складываются отношения с одноклассниками? Ерунда,
какая. Поговори с учителкой. Пусть она свое хулиганье
приструнит»!
Нет, решительно ничего хорошего из разговора с бабушкой не
вышло. Абсолютно. Дом снесли. Дали двухкомнатную квартиру в
микрорайоне. Двухкомнатной она естественно была лишь по названию.
Арина разместилась в крошечной клетушке наподобие той, в которой
Федор Михайлович поселил студента Раскольникова. На нее это было
вполне похоже: предложить лучшую комнату больной бабусе и не
слушать никаких возражений. В прежнем деревянном жилище не было
воды, канализации, газа. Трущоба, да и только. Но власти решили
строить на окраине новый автовокзал, а посему кой-какие лачуги были
снесены. Родионовская хибарка, слава Богу, стояла в нужном месте,
прямо посредине будущей бетонной махины. Так Арина и бабушка
невзначай вытянули счастливый билет. Вернее это был билет,
поделенный пополам невидимой чертой. Радость для бабушки и море
слез для внучки: умницы, отличницы.
«Да как же нам теперь хорошо, золотая моя. И теплый
туалет, и ванная. И помыться дома. И жопу зимой не
морозить».
Как там было написано над входом в печально знаменитом
концлагере –"каждому свое"? Так и получилось.