Слезаю с подоконника, подхожу к шкафу и достаю нужную книгу. Не понимаю. Пусто. Трясу её аккуратно, перелистываю страницы. Заранее знаю, что деньги вряд ли найдутся, но всё же снимаю и просматриваю остальные книжки тоже. Естественно там ничего нет, и это может означать только одно...
Поправляю сползшее на пол одеяло Ульяны и выхожу в коридор. Прислушиваюсь. На кухне какая-то возня. Направляюсь туда. Первое, что бросается в глаза – пакет из магазина «Красное и Белое», оставленный на деревянном, подранном стуле. Мать сидит за столом. Грязный халат, взъерошенные волосы.
– О, Алёнкин, – кивает головой в знак приветствия.
– Мам, – смотрю на бутылку водки, что красуется напротив неё и наполненную до краёв рюмку. – Утро ведь...
– Так я чуток, для настроения, – поднимает стопку и одним махом опрокидывает её в себя. – И вообще, чёй-то ты меня уму-разуму учить надумала? Мала ещё!
Родительница с глухим стуком ставит рюмку на стол.
– Мам... а где деньги? – спрашиваю осторожно. – Ты взяла?
– Да, я! У Валеры день рождения, если ты забыла! – повышает на меня голос она.
– Но они нужны были...
– Вся в папашу своего! – наливает себе ещё одну порцию «Беленькой». – Должна мать свою личную жизнь наладить или нет?
Я молчу. Неоднократно пыталась объяснить ей, что чёрная полоса не сменится белой до тех пор, пока она будет пить и путаться с сомнительными мужчинами. Но кто бы меня слышал...
– Я Валерочке подарок хочу купить, – информирует меня она.
– Мама, нам за сад платить двадцатого и за свет долг надо погасить, – шепчу в отчаянии.
Подхожу к холодильнику. Открываю. Бутылки, что стоят справа, лязгают, стуча друг о друга. На полке замечаю готовые фасованные нарезки. Закрываю. Прислоняюсь лбом к холодной поверхности.
– Чё? Ну чё, Алёнк, надо ж праздник человеку устроить-то!
Праздник... В прошлом году она забыла про день рождения младшей дочери.
– Любовь у нас. Знаешь какая! – томно вздыхает Катя. – Как в книжках этих твоих!
Меня передёргивает. Я с этим Валерой на одну поляну бы не присела...
– Та, – машет мать рукой. – Много ты понимаешь!
– Что Ульяне кушать, мам? – интересуюсь устало.
– А то нечего прямо! – злится она. – Макароны свари, гречку! Закуски только пока не трогайте! Надобно чтоб красиво, ну накрыть там, поняла?
Вздыхаю. В глазах застывают слёзы. Я месяц по вечерам работала, чтобы какому-то чужому Валере было хорошо?