Пожар, который пылал внутри, усилился
в миллион раз, а Джервальт накрыл одну грудь ладонью, а ко второй
припал губами. Он дразнил и прикусывал, отстранялся, чтобы подуть,
а потом накрывал губами снова…
Кажется, ничего особенного, но в этот
миг я поняла, что готова становиться его женщиной каждую ночь, до
тех пор, пока жива.
А рука наследника устремилась вниз,
оглаживая сквозь ткань не только талию и бёдра, но и то, к чему
допустимо прикасаться лишь мужу. Когда его пальцы оказались там, я
неожиданно для себя выгнулась, поймав странное ощущение – этакий
лёгкий всплеск.
Не знаю, что это было, но
чувствовалось как обещание чего-то большего, и даже грандиозного.
Такого, от чего магические искорки перед глазами, а потом хочется
то ли петь, то ли плакать навзрыд.
Ощущение было очень личным, только
моим, но Джервальт каким-то образом почуял и простонал:
– Сандра, что ты со мной делаешь!
Я не знала. То есть знала, но… не
знала. В данный момент я понимала одно – я влюблена в этого
одичавшего мужчину настолько, что готова отдать ему всё. Если
скажет, даже магию ему отдам!
– Сандра, – вновь простонал Джер и,
приподнявшись, вновь накрыл поцелуем губы, и стало понятно, что
всё, пути отступления навсегда закрыты. Мой незамысловатый план
проваливается с треском, и…
А вот додумать я не смогла.
Просто Джервальт внезапно остановился
и, приподнявшись на руках, злобно бросил в куда-то в сторону:
– Морти, сгинь! И дверь за собой
закрой! И охрану там поставь, потому что, если что, я за себя не
отвечаю!
Голова был ватной, поэтому я даже не
вздрогнула. Даже не поняла, что произошло!
После паузы прилетел едва слышный
ответ – словно Морти кричал от той самой двери, рядом с которой
следовало поставить охрану.
– Джер, это срочно! Очень!
– Мор-р-рти…
– Джер, я клянусь! – голос принцева
«подельника» прозвучал жалобно. Будто он сам ужасно сожалеет, но
уйти не может никак.
Его высочество застыл, потом шумно
втянул воздух и принял решение:
– Сандра, я на секунду. Сейчас дам
ему, что хочет, и всё. После этого хоть весь мир в пропасть рухнет,
а я никуда не уйду.
Лишь после того, как Джервальт
спрыгнул с кровати и, подхватив рубаху, устремился к распахнутой
двери спальни, сознание начало проясняться. Эта «секунда» была
единственным шансом, возможно даже помощью свыше, и я не имела
права его упускать.