В общем, я
развлекала себя, как могла. Увы, то, что рисовалось на бумаге,
оставалось только там. В реальности я носила длинные закрытые
платья, откопанные в местном шкафу и явно больше похожие на одеяния
монашек с Земли, чем на что-то модное или, не дай бог, красивое. Я
понятия не имела, кому они принадлежали до меня и как оказались в
этом глухом поместье. Но на моей фигуре вся одежда сидела
практически идеально. Как будто умелый портной подгонял, тщательно
следя за размерами. Выбор, правда, не радовал: три платья, столько
же кофт с юбками, две пары домашней обуви, четыре свитера и штаны,
кроем напоминавшие мужские. Увы и ах, на вешалках не висело ничего
того, в чем можно было бы покрасоваться хотя бы перед самой собой в
зеркале.
Из верхней
одежды у меня имелись старые и потрепанные демисезонная куртка и
пальто, сапоги, туфли, ботинки – по паре. Ну и две легких шляпки, в
которых даже под летний дождик попадать не рекомендовалось. Теплой
шапки, к моему глубокому сожалению, не нашлось. Так что я при всем
своем желании по нынешним морозам из дома даже нос высунуть
боялась. Кто ее знает, местную медицину. Вдруг здесь лечат только
кровопусканием. Тогда я точно здесь не выживу.
Порисовав около
часа, я со вздохом отложила листы. Такие наряды хорошо придумывать,
когда есть средства на исполнение желаний. У меня средств не
имелось. Вообще. В ящичке туалетного столика, стоявшего в дальнем
углу, лежало пять серебряных монет и десяток медных. И что-то мне
подсказывало, что практически все это богатство уйдет слугам – на
оплату их труда.
Конечно, все
было бы намного радужней, если бы удалось пообщаться с управляющим,
узнать, чем именно я владею, есть ли у меня доход от имущества и
так далее. Но в такую погоду все пути были перекрыты – через
нынешние сугробы ни одна лошадь не проедет. А других средств
передвижения у местного населения не имелось. И потому все, что
оставалось, - ждать. Позже, когда снег растает, а ветер прекратит
завывать в трубах, можно и управляющего в поместье пригласить.
Экономка, у которой я черпала информацию, уверяла, что он – мужчина
честный и умный. Ну и вроде бы верный.
Что ж,
посмотрим. Главное – дожить до весны.
На первый
взгляд поместье казалось надежно построенным, способным выстоять и
в метель, и в буран. Но то только на первый взгляд. Мебель внутри
была обветшалой и старой, постельное белье и покрывала –
потрепанными, посуда… гм… ну фарфор для гостей стоял отдельно и
казался почти новым. Целый сервиз имелся. Правда, где те гости? Но
в любом случае я ела из тарелок попроще и «постарше», что ли. Вроде
тоже фарфор, даже без трещин. Но позолота на кайме стерлась,
рисунки – тоже. И такое ставить перед кем-то было бы просто стыдно.
Поэтому я и ела сама. Не выбрасывать же посуду, когда неизвестно,
что дальше будет.