Глазами, полными слез, Гермип неотрывно смотрел прямо на Тео,
который теперь стал Алкеем. У Тео же не было ни единой мысли, что
ему сейчас сказать, как ответить и как себя вообще вести, и поэтому
он тоже смотрел, не моргая, на Гермипа в упор, чувствуя себя крайне
глупо.
– Какой сейчас год? – неуверенно спросил Тео. Этот вопрос
неожиданно пришел ему на ум, и ничего другого он пока придумать не
мог.
– Сейчас семьдесят вторая Олимпиада, – растерянно ответил
Гермип. В его глазах была искренняя боль за брата. – Бедный мой
брат, Алкей! Нам необходимо узнать, почему Боги сотворили с тобой
это чудо и какое же важное поручение у тебя от Аполлона, а может
быть, и от самого Зевса! Ведь только Зевсу по силам договориться с
Аидом и вернуть тебя к живым из царства мертвых! Нам нужно
немедленно отправиться к Пифии! Если у тебя такое важное поручение
от Богов, то нельзя терять ни минуты!
Тео посмотрел на своего нового брата и спокойно сказал:
– Дорогой Гермип, я не знаю, что именно мне поручили Боги, и не
знаю, насколько это важно и срочно. Но, согласись, мой дорогой
брат, что трудно выполнять поручения Богов на голодный желудок. Так
что нам стоит хорошо подкрепиться в дорогу. А заодно расскажешь
мне, кто я, отчего совершил такой ужасный поступок, и кто такая
Пифия, и почему нам нужно именно к ней. Это моя девушка? Она хотя
бы симпатичная?
При этих словах у Гермипа дернулся левый глаз и слегка
опустилась челюсть.
– Да что же ты такое говоришь, мой бедный Алкей? Немедленно
замолчи и не гневи Богов, даже в болезни и в неведении! Похоже, ты
потерял не только память, но и стыд! Как же надо было удариться
головой, чтобы нести такие негодные слова?! Пифия – это великий
Оракул! Она находится в храме, в Дельфах, и провозглашает оттуда
волю Богов! Пифия знает все, что было и что будет!
«Господи! Ну почему же во все времена, если происходит что-то
непонятное, все бегут к гадалкам и экстрасенсам? Времена и
технологии меняются, а люди остаются все те же, во все времена!
Боже, когда же люди, наконец, поумнеют?! Судя по всему – никогда, –
с явным раздражением размышлял Тео. – Я-то думал, что самая древняя
и вечная профессия несколько другая, а оказывается, это –
гадалки!»
Затем он посмотрел на своего нового брата и с усмешкой
сказал:
– Слушай, дорогой мой брат, а может, не поедем, а? Может, само
пройдет, и я и так все когда-нибудь вспомню?