Косов скорчил морду, как от зубной боли. Это же сколько времени
он провел, занимаясь в прошлом, в училище, всеми этими «половыми»
вопросами! Подавляющему большинству населения этой страны было
вовсе невдомек, что значит – привести место построения, или же…
по-другому – «средний проход»! «в надлежащий вид»! А вот курсанты
разных училищ, в большинстве своем – это знали! И Сергей Елизаров,
ака Иван Косов, прекрасно помнил, как они, будучи зелеными
«душками», искренне недоумевали – «ну сколько можно мыть этот
паркет?». Как оказалось… мыть его можно… и нужно! много раз, чтобы
ни малейшей грязи не осталось! А лучше – и пыли тоже! И это –
только первый подготовительный этап!
Потом… всей ротой, босиком, чтобы – не дай Бог! от резиновых
подошв курсантских ботинок черных полос не осталось! они елозили
нарезанными кусками старых пожарных рукавов эту «взлетку». Куски
рукава… сантиметров по тридцать длиной, прорезались еще и вдоль
одной из сторон. Получались… этакие «тапочки», с двумя дырками –
впереди и сзади. Тапки надеваются на ноги и… вперед, как на лыжах!
Только вот пространство ты бороздишь в пределах отведенного –
примерно квадратный метр!
Высыхая, такой паркет становится ослепительно белого цвета. Это…
второй подготовительный этап, ага!
И-и-и! Самый цимес! Циклевка паркета! Когда старшина
притаскивает несколько больших кусков стекла… и – шварк! его об
паркет.
«Ну что, товарищи курсанты?! Не стесняемся, подходим,
наклоняемся, выбираем кусочек стекла по вкусу… или виду… или –
запаху… и начинаем – тщательно, аккуратно… не пропуская ни
миллиметра паркета! Ни миллиметра, я сказал! Иначе вся рота будет
ночевать на этом паркете! Лично буду проверять! Не постесняюсь,
извиняюсь за выражение, раком проползти всю «взлетку»! И не дай
Бог… увижу хоть одну… самую тонкую полосочку… не циклеванного
паркета, мля!
И так… по сантиметру… всей ротой, подвывая и матерясь сквозь
зубы!
И раз за разом… ежевечерне, до отбоя… и даже некоторое время
после – потому как учебных занятий, нарядов, и прочих
военно-морских премудростей – никто не отменял! А времени другого –
нету, товарищи курсанты!
Это, конечно, не «Шишнадцать тон-н-н-н!» товарища Луи
Армстронга! Но… немногим лучше! И херня все это… самая настоящая
«байда», «ботва» и прочая… Что если человека «про себя», сквозь
зубы, поминать тихим, ласковым словом – он икать начинает! Вон он –
пример! Старший мичман Чубарь, собственной персоной! Его тут сто
двадцать молодых языков всячески… а он – и не чешется, хотя
помереть уже в корчах должен!