– Папа! – шепотом, но громко сказала Алла. – Это Егор, он
хороший! Это он предложил тебя встретить!
– Алик, ты чего на мальчонку вызверился? – вступила в разговор и
бабушка. – Подтверждаю – хороший юноша, всем бы таких женихов.
Давайте уже домой собираться, а то устроили тут зрителям
развлечение...
Справедливости ради – на эту сценку никто не обратил внимания.
Люди встречались, о чем-то переговаривались – и плотной вереницей
тянулись к выходу из аэропорта. Но Елизавета Петровна была права –
нам надо было последовать их примеру. А у машины я собирался
пустить в ход «адмиральский кофе».
Отец Аллы посмотрел на дочь, потом – на мать. Перевел взгляд на
меня – нехороший у него был взгляд, оценивающий. А потом он
каким-то неуловимым движением освободил правую руку, на которой
висела Алла, как-то слишком легко шагнул вперед – и протянул эту
руку мне.
– Ну, будем знакомы, Егор, – сказал он. – Мать права –
поговорим, посмотрим… а там и решим…
«…твою участь» – отчетливо повисло в наполненном шумом воздухе
аэропорта «Домодедово».
***
Руку я ему, разумеется, пожал – и он не упустил возможность
сдавить мою ладонь так, что я был готов завопить от боли. Но не
завопил – лишь улыбался, сдерживая рвущийся изнутри крик и пытаясь
хоть немного сжать его руку в ответ. Не слишком удачно – эту
рабочую лопату и стотонный пресс, наверное, не брал, – но тут
засчитывалась и простая попытка. В общем, в этом раунде мы остались
каждый при своих.
Ну а потом настал мой черед наносить удары – больше моральные,
конечно, но тут привычные правила не работали. Алла поделилась с
отцом, что в Москву мы поедем на «машине Егора» – она так и
сказала, хотя до этого я самолично слышал, как она называла её
«нашей». Потом я выдал ему термос с «адмиральским» кофе – и был
вознагражден очень задумчивым взглядом. Ну а потом я показал всё,
на что был способен за баранкой этого пылесоса – «Победа» не
предназначалась для скоростной езды, и поэтому большую часть пути я
спокойно тошнил в общем потоке, лишь иногда ускоряясь, чтобы
обогнать особенно медлительные «Жигули» или «Волги». На МКАДе было
попроще, но и там мне приходилось регулярно возвращаться в правый
ряд, чтобы пропустить каких-то гонщиков, не боящихся злых
гаишников.
В общем, когда мы подъехали к дому на Новоалексеевской, я
серьезно вёл в счете – правда, никаких гарантий, что отец Аллы не
скинет карты и не объявит соревнования по боксу, у меня не было. Я
лишь надеялся на произведенный мною эффект и на его благоразумие. В
конце концов, должен же он был хоть что-то взять от матери?