— Ты чего в таком виде заявилась? Максимку испугаешь, еще
передумает жениться. Вон, и Славика напужала. Он даже картошку не
доел. Уехала бы ты, Зин…
— Чего это у тебя мужики какие пугливые? — поинтересовалась я
таким же «вежливым» тоном. — А ничего, что я за этот дом плачу, да
еще и ремонт делаю? Крышу вы на какие шиши починили? Даже столовое
серебро, с которого вы пугливого Максимку кормите, я вам прислала.
Думала, семья у меня, любящая. Все понимающая.
Не выдержала — расплакалась. Скрылась в чулане, чтоб нареветься
всласть. А с кухни доносились льстивые речи сестренки, лившиеся в
уши будущего мужа. Потом ссора мамы и Степашки. Она всегда была
склочной, но все равно младшенькой. Любила я ее, ежкин кот!
— Ты не расстраивайся, Зин…
Мама все же пришла успокоить. Даже по облысевшей макушке
погладила. Хорошо, что в чулане темно было, я слез ее не
видела.
— Вот, — мама протянула какой-то свиток.
— Что это? — удивилась я. — Не можете прямо из дома выгнать,
письмо написали?
— Нет, это свидетельство о наследстве. Бабка Глафира тебе домик
завещала. Степанида хотела сначала продать и деньги поделить. Но
тебе, вижу, нужнее. Домик на окраине и не очень…гм, новый.
Я даже не знала, что у меня такая бабка была. Хотя в нашей семье
знаются с родственниками до седьмого колена. И ни от кого я даже
имя Глафиры не слышала.
— Она это… отшельницей была, в гости не приглашала, — пояснила
мама. — А домик продать можно. Даже выгодно. Говорят, в тех местах
раньше замок стоял, сейчас одни развалины остались. А пару месяцев
назад чудак какой-то объявился: не то принц потомственный, не то
лорд. Вот он и хочет родовое гнездо восстановить. А домик Глафиры
аккурат на краю владений. Понимаешь, к чему клоню?
Ага, вот только принцев наследных мне не хватало. Нет, в другое
время я бы даже порадовалась. Но не сейчас, не в моем нынешнем
состоянии «чудакам» радоваться.
— Спасибо, мам, — проглотила слезы и сжала документ на
наследство. — Заночевать-то хоть можно?
Мне постелили все в том же чулане. Жестко на раскладушке,
неудобно, но дома.
А утром «в гости» прискакала тетка Дуня — первая сплетница на
деревне. Поглядеть на меня пришла. Я как раз блины с вишневым
вареньем кушать изволила. А что? Кому теперь есть дело до моей
фигуры, с такой-то мордой?
— Вот правду говорят, Бог шельму метит, — покачала головой
гостья, Глядя, разумеется, на меня.