Через месяц брат с улицы пропал без вестей. Это случилось 17
сентября 1991 года, и брату было 15 лет. До сих пор не могу
простить себя, что, обидевшись за наводку, не стал разбираться с
этим делом подробнее. А мог вытащить братана из говна, куда он
вляпался. Надо было помочь ему отшиться от одной улицы и пришиться,
хоть к нашей. Такое тоже практиковалось, но на то должны были быть
веские основания. Принуждение дать наводку на родного, пусть и
двоюродного брата, было достаточным поводом сменить улицу.
Моя исповедь подходит к концу. Своих поступков я не хочу
оправдывать. До сих пор не могу понять, как из простого парня, стал
циничной скотиной, не сумевшей ни спасти, ни защитить никого из
близких. Ничего не достигнув, забыл о своих мечтах. А ведь мы
хотели стать летчиками. После школы планировали поступить в летное
училище и покорять вместе воздушные просторы нашего мира.
Слишком злясь на себя, словно идиот, ввязался в последнюю
авантюру, понимая, что она ничем хорошим не закончится. Она и
закончилась тем, что в серьезном замесе, пришлось замочить
нескольких идиотов, дабы не гнали пурги на нашу улицу. Сделали
вроде все чисто. Доказали им, что они были не правы, предъявив
права на то, что им не принадлежит. Мы не хотели решать дело
кровью, но выбора нам никто не оставил. Старшие решили мочить
наглухо, дабы обрубить концы этому конфликту интересов. Вопрос
стоял, или мы их сейчас положим, или они нас. Но кто-то из наших
сдал ментам всех принимающих участие в этом геноциде. Нас повязали.
Старших отправили на зону, а несовершеннолетних на малолетку. Так я
и оказался в этих стенах надолго, похоронив все надежды на светлое
будущее», - по-моему очень неплохая исповедь вышла.
Изложив все на бумаге, в какой-то мере понял, что сделал не так.
Очень хотел бы все это переписать заново, но не знаю, к сожалению,
способа. Осознал, что запутался и проявил трусость. Смалодушничал и
теперь за это не мог себя простить. Вся жизнь моя и близких людей
пошла под откос, а все из-за одного неверного решения. Я бы сейчас
очень многое отдал, чтобы обернуть время вспять. Ни за что не стал
бы пацаном.
- Слово даю и Богом клянусь, если будет второй шанс, останусь
чушпаном, - проговоривал снова и снова, царапая на стене скорбные
даты, углубляя в бетоне, запечатлевая в памяти навсегда.