— Маргарита Алексеевна выгнала вчера Вадима. Но ко мне она не испытывает теплых чувств, поверь. Она вполне может отнять у меня любой способ связи и запереть дома под охраной.
— Я отвезу тебя, Соня. Пойду с тобой. Никто тебе ничего плохого не сделает, — уговариваю ее.
— Верно. Но заберут Нику в два счета, — удрученно сообщает мне. — Не надо, Ян. Я сделаю, как ты говоришь. Выйду на прогулку и сделаю все, чтобы попасть к тебе домой. Не сегодня, так завтра. Но, пожалуйста, не усложняй. Мне и так тяжело.
Что мне надо было делать в этот момент?
Я в полном опустошении стою на крыльце и смотрю, как из моего двора выезжает машина Сони.
Заморосил мелкий дождь.
Я боюсь, что она не вернется.
Всю дорогу до дома я почти не отдаю себе отчет в том, что я делаю.
Вот открылись ворота перед особняком Макарских. Так привычно. Буднично. Возвращение домой…
Но это не мой дом вовсе. Это тюрьма, в которой я оказалась из-за своей чудовищной ошибки и доверчивости.
По-настоящему дома я себя чувствовала только в теплых объятиях Яна, но он тоже слишком торопится.
Я никогда не забуду эту ночь и утро после нее. Каждое касание, каждый поцелуй, его улыбку… Только остановившись возле гаража, я понимаю, что плачу. Слишком много слез в последнее время. Но я знаю — впереди беда. Ее не миновать. Мое сердце рвется на части, потому что слишком высок риск больше никогда не увидеть Нику или Яна. Невозможно, чтобы дочка и любимый мужчина одновременно присутствовали в моей жизни.
Хочу оставить машину в гараже, но вижу там “Мерседес” Вадима. Задыхаюсь от паники. Представляю, какой ужас мне предстоит.
И по-хорошему, мне надо развернуться и мчаться к Яну. Или позвонить ему, пусть заберет меня отсюда. Я знаю, так будет легче для меня. И Нику со временем с его помощью я бы смогла отсудить.
Но я не могу полностью довериться мужчине. Позволить ему управлять моей жизнью. Уйти от зависимых отношений с Вадимом… куда? В зависимые к Яну?
Да и глупости думать обо всем этом! Мой ребенок там, в этом доме! Как я могу ее оставить? Она будет плакать. И Вадим способен ее обидеть. Нет!
На негнущихся ногах выхожу из машины и бреду ко входу в особняк.
— Доброе утро, София Андреевна, — приветствует меня охранник и впускает в дом.
Я рассеянно киваю головой, потому что не в состоянии вообще что-либо говорить.