— Мамка уже... — начал было.
— Тихо! — резко, полушёпотом прервал
его отец и натянул поводья. Волы встали, тяжело дыша.
Впереди раздался цокот копыт. Гулким
эхом отдавался он о каменные нагромождения скал. Три тени метнулись
навстречу. Через секунду, освещаемые светом луны, наполовину
показавшейся из-за туч, перед арбакешом выросли три всадника.
Черные, из густой овчины, папахи были натянуты на глаза. Из- под
черных бурок, в которые были закутаны горцы, выглядывали, отражаясь
в лунном свете, ножны шашек. В том, что это были горцы, а именно
воинственные абреки, собирающиеся в мелкие шайки и наводящие ужас
на таких, как он странников, арбакеш не сомневался. Лиц, почти не
было видно. Единственное, что смог разглядеть армянин, что тот кто
в середине был несколько моложе своих спутников. На правой щеке его
темнел шрам. Он выехал немного вперед и бойко крикнул
по-чеченски:
— Эй, арбакеш, что везешь!?
— Ничего не везу, — взволнованно, на
ломанном чеченском ответил армянин. — Домой еду.
— А под рогожей что? — с этими
словами горец подъехал вплотную к арбе и вытащив из ножен кинжал,
потянулся и приподнял край рогожи. Из- под нее выглядывали
испуганные глаза мальчика.
— Ааа, шайтан! А говоришь ничего не
везешь! — оскалив зубы прошипел горец.
— С сыном домой едем, — сказал
арбакеш.
— Где был? — напирал горец. — Работал
у урусов? Шайтан! Деньги получал? Давай сюда деньги!
— Бедняка многие уму-разуму учат, а
хлеба никто не дает, — проговорил скороговоркой армянин. — Нет
денег. Никто не взял на работу.
— Врешь, хач! — глаза горца запылали
огнем, рука потянулась к шашке. — Зарублю раб!
— Остынь, Бетар! — раздался короткий
окрик. Один из товарищей горца, направил коня к арбе.
Тот, которого назвали сейчас Бетар,
как будто не слышал своего соплеменника.
— Денег нет, сына заберу! Продам как
раба! — не унимался горец.
— Остынь, говорю! — товарищ Бетара
вовремя подоспел. Тот уже вынимал шашку из ножен. — Видишь, он
бедный. На волов его посмотри! Пацан в обносках. Нечего взять с
него! Зачем просто так убивать.
В глазах Бетара будто черти бесились.
Желваки на щеках заходили, зубы заскрежетали. Конь под ним,
чувствуя напряжение хозяина, заходил, переминаясь с ноги на
ногу.
— Бетар! — вновь сказал второй горец.
Он явно был постарше, теперь арбакеш смог это разглядеть. —
Успокойся, я сказал! Здесь брать нечего!