Мы не торопясь разлили по первой, чокнулись сверкающими гранеными
рюмками, выпили за знакомство и обстоятельно закусили. Мужики ели
несуетливо, старательно показывая, что не голодны, но выставленное
угощение уважают. Еще бы, городские настоящей смирновской привезли,
сам американский инженер за руку поздоровался и за стол с ними
сесть не погребовал.
После второй, когда все немного насытились, перешли к делу. Мы-то
все обговорили заранее, и я отдал инициативу в разговоре
молодежи.
— Сколько в лучшие годы урожай снимаете? — начал Савелий
— Сам-шесть, — ответил Никифор Рюмкин, двоюродный дядька Мити и
старший из кузякинцев.
— Ой, не привирай, Василич, сам-пять, да и то, только раз на моей
памяти было, — тут же поправил его мелкий и шебутной Давид, тоже
Рюмкин.
— Ну сам-пять, — степенно согласился Никифор, — но бывало и
сам-шесть.
— А сколько в образцовом хозяйстве у Мекков снимают? — продолжил
Губанов.
— Сам-пятнадцать, — завистливо сказал третий из мужиков, Василий
Баландин, — ну так у него и сеялки и плуги немецкие и кони нашим не
чета.
— А земли сколько у каждого?
Это был больной вопрос. Три десятины ни разу не чернозема на семью
— и вертись как хочешь. И вертелись — уходили в города на
заработки, занимались ремеслами, землепашествуя лишь по
необходимости.
— Десятины по три, некоторые еще пару-тройку в аренду берут.
— А почему так получается, что с одной вроде бы земли у вас еле-еле
сам-пять, а рядом — сам-пятнадцать? — я решил что хватит ходить
вокруг да около. — Причем не только здесь, вон, на Волге точно так
же, у наших сам-десять, а у немцев-колонистов — сам-тридцать!
— Так то немцы! — дружно загалдели сельские. — Оне все по порядку
делают! У них агроном же! Наделы большие, чересполосицы нет.
В голосах сквозило неподдельное возмущение и искрення
зависть.
— А что вам мешает? — гнул в нужную сторону Савелий.
— Эка, сказанул. У нас-то полоски по десятине в лучшем случае, да
каждый сам себе на уме, — возразил четвертый, самый мрачный из
всех, Павел Свинцов.
— А если объединить и обрабатывать сообща?
— Так передеремся же! — хмыкнул Свинцов. — Оно завсегда так
случается. Каждый же свое гнуть будет! И агронома у нас нету!
Савелий с легкой насмешкой поинтересовался у него:.
— И что, выходит вас силком к собственному довольству тащить
надо?