Можно попробовать организовать слегка повышенное давление
воздуха внутри танка. Тогда при открытии затвора для закладки
следующего снаряда пороховые газы будут выдуваться через ствол. Тут
же встаёт проблема герметизации, с которой в Т-34 не ах.
Мои идеи Михайлин внимательно выслушал, – ну, я ж начальник,
попробуй не прояви внимание, – а как он с заводскими будет решать
эту проблему, мне начхать. Лишь бы эффективно решил.
Есть под его руководством специализированные команды техников.
Как стаи стервятников, – наших советских краснозвёздных и
хозяйственных стервятников, – обдирают подбитую немецкую технику
всех видов до последней нитки, то есть, гайки. Снимают прицелы и
любую оптику, демонтируют двигатели и вооружение, прибирают к рукам
инструменты и запчасти, выдирают сиденья, снимают радиостанции.
Ободранное тоже не оставляют. Разделывают, как туши КРС, на части и
утаскивают в жаркие плавильные печи. Стране (и моему фронту) нужен
металл.
Надо их поощрить.
– Кирилл Афанасьевич! – обращаюсь к генерал-майору Мерецкову,
заведующему небоевыми трофеями. – Сколько ты набрал трофеев в
Каунасе?
– Пять эшелонов с продовольствием, один с амуницией, четыре
состава с ГСМ, восемь составов с боеприпасами всех видов.
– Что с ГСМ делать ты знаешь, да про всё знаешь. Выдели вагон
продовольствия для управления Михайлина. Владимир Ефимович
(начштаба Климовских) сочини приказ с вынесением благодарности
личному составу. Первым пунктом. Будут и другие. Надо поощрить наши
службы обеспечения. Боевых орденов давать не можем, но хоть
так.
Вспомнили про железнодорожников, инженерную службу Васильева и
других интендантов. Энкавэдешников не забыли. В уличных боях и
зачистке Каунаса две сотни бойцов 23-ого мотострелкого полка НКВД
погибло.
Скоропортящиеся продукты частью оставили штурмовым частям,
частью по уже сложившейся традиции отправляем в госпитали, школы,
лётчикам и генералитету. Именно в такой последовательности. Лично
мне мандарины нафиг не сдались, я на кофе подсел и морепродукты,
которые, кстати, спросом не пользуются ни у населения, ни у бойцов.
Поэтому после того, как забираю свою генеральскую долю,
ящик-другой, всё остальное отправляем в Москву. В столице есть
ценители. По ресторанам на ура расходится.
После разбрасывания трофейных вкусностей у Мерецкова остаётся
почти три эшелона. Тоже, как обычно, пускаем их через военторг.
Бабло должно участвовать в борьбе со злом.