Заир снял с плеча одну из сумок и
бережно извлёк устройство, над которым они долго корпели. Разложил
тонкие медные ножки, которые удерживали натянутые между ними
серебряные нити. Расправил нанизанные на эти нити металлические
пластины — всего тринадцать, каждая — из своего уникального сплава.
Вставил самоцветы в пазы по краям. Достал две медные палочки с
толстыми навершиями и закрыл глаза.
Магия принимала разные формы для
Заира. Простые приёмы — как сферы из искр, которыми он убил кобру —
давались ему просто. Всего-то и надо было, что сосредоточить уже
разлитую в воздухе, собрать её в гранях амулета и дать толчок в
нужном направлении. Нижайший уровень искусности, который быстро
наскучил Заиру. Как если бы обычный воитель решил, что едва
обтёсанная дубина — лучшее оружие.
Но настоящая магия — это тонкая
работа. Игра контуров и форм, которые направляют её точечно.
Бережно расходуют силу, чтобы получить наивысший результат. Даже
альдеваррцы, лишённые мудрости Архиманта и открытого им Источника,
смогли этого достичь. Хотя бы для того, чтобы уберечь покой знатных
мертвецов.
Не открывая глаз, Заир ударил по
первым пластинкам. Настоящая магия для него — это музыка. Мириады
струн и нот, которые становились чем-то достойным лишь в полной
гармонии. Тонкая, звенящая мелодия наполнила коридор и тут же
наткнулась на низкий гул защитного контура.
Заир услышал треск и шипение, за
которым последовали удивлённые вздохи учителя. Он знал, что белые
полосы на стенах зашлись искрящимся светом в попытке отразить его
навязчивую мелодию. Он продолжал бить по пластинкам, искал слабое
место. Удар за ударом, нота за нотой. Песнь его инструмента
менялась и альдеваррская защита не поспевала за ней.
— Закройте глаза, учитель, — тихо
промолвил Заир.
Рухнул первый контур, ослепительной
вспышкой выжигая белые линии со стен. Запах гари обжигал нос, и
Заир едва сдержал кашель. Рядом тошнило Беддоя, и брызги горячей
рвоты попали на ученика. Теперь поплохело и ему, но отвлекаться
было нельзя.
Второй, главный контур обнажился. Он
был куда мощнее и сложнее, укрывшись в глубине стен. Заир не
прерывал мелодию. Напротив, его палочки с новой силой били по
пластинам. Куда быстрее, куда настойчивее. Они врывались в защиту
усыпальницы, но та била в ответ.
Инструменты дрожали в руках Заира.
Голова разрывалась от боли. Чувство страха наполнило его
внутренности, сжавшиеся в один ноющий комок где-то под рёбрами.
Сердце затрепетало так, словно собиралось сдаться.