— Мисс
Алексия!
— Завтра
поговорим, миссис Джоан, — отозвалась, вскоре исчезая за
стенами коридора второго этажа, насмешливо подумав, — «наивная… я
больше трёх лет скрывалась не для того, чтобы мне смели приказывать».
В Амевере
девушкам не повезло - до наступления их совершеннолетия любой старший в семье
может приказать, заставить и решить за несчастную. Так случилось и с
Александрой, за несколько месяцев до её восемнадцатилетия отец объявил о её
помолвке с Генри — чванливым, высокомерным красавчиком. С каким
превосходством он тогда смотрел на меня, на мою фигуру, едва начавшую
формироваться. С каким снисходительным тоном говорил со мной в кабинете отца… я
с трудом сдержалась и не ударила его по лощёной физиономии.
После ухода
неожиданного жениха я попыталась уговорить отца отказаться или хотя бы
отсрочить дату свадьбы. Просила братьев убедить папеньку не торопиться, но всё
было без толку. Мои слова воспринимались лишь капризом и опасениями
невинной девушки. Братья, отец и даже нянька заботливо мне объясняли, что все
молоденькие девицы страшатся мужчин, что я привыкну к Генри и буду благодарна
отцу за такую хорошую партию.
После ошеломительной
новости о моём скором замужестве я могла думать лишь о побеге, надеясь,
что отец, убедившись в моей решимости и нежелании выходить замуж за Генри,
отсрочит день свадьбы, и у меня будет больше времени, чтобы убедить мужчину
отказаться от давнего соглашения. Всё же мистер Майрон любил свою дочь, баловал
её и исполнял все прихоти, нередко прикрывая от строгой матери её мелкие
проступки. Так что, составив дерзкий план, я принялась его
реализовывать… но случилось то, что вновь круто изменило мою жизнь.
В ту ночь я
снова выбралась из дома, чтобы спрятать в самом дальнем углу сада в дупле
старого дерева очередной запас продовольствия. Ночь была тёплая и безветренная,
небо ясное, а звёзды находились так близко, что, казалось, их можно было
достать рукой. Распластавшись на небольшой полянке изумрудной зелени клевера и
свинороя, подложив руки под голову, я, уставившись в чёрное как сажа небо,
снова пыталась найти знакомые созвездия. Однако ни Большой медведицы, ни её
Малой соседки так и не увидела, но всё равно упрямо продолжала их высматривать,
вглядываясь в скопление ярких точек. Пока боковым зрением не заметила алое
зарево, осветившее ночное небо, а донёсшийся до моего слуха полный
боли и ярости крик тотчас заставил меня испуганно вскочить на ноги. И с
ужасом смотреть, как жадное пламя быстро поглощает поместье Пембертон.
Словно ненасытная тварь, оно сжирало дом, где я была счастлива, забирало людей,
к которым я успела привязаться и полюбить. Обречённо наблюдая за бесполезными
попытками работников плантации потушить огонь, я знала, что прожорливую гадину
эти жалкие капли воды, не уничтожат.