Агаша боролась, вырываясь из каменных клещей. Кричала от боли. Исчерпав колдовскую силу, надеялась на обычную. Увы, мощный противник не оставил ей шансов.
Глаза застилала чёрно-красная пелена. Хватаясь за ускользающее сознание, Агаша сосредоточилась и успела увидеть, как исчезает возведённая ею преграда. За ней, в том месте, где проходит иллюзорная граница, показалась мощёная гранитными плитами площадь, а дальше двухэтажный дом с колоннами. Красивый. Галлюцинация? Мираж?
Последнее, что смогла заметить ведьма, — фиолетовую молнию, бьющую в спину её мучителю.
— Залихват, — прошептала, падая на землю, — успел...
Очнулась Агаша, лёжа на расстеленном кафтане храмовника. Почувствовала приятный аромат.
— Смородиной пахнет, — прошептала, глядя на Залихвата сквозь ресницы.
— Кирьяна варит, пенками угощала, — ответил храмовник с улыбкой и спросил: — Как ты, воительница?
— Слабость дикая. Пошевелиться не могу, — ответила девушка.
— Зачем одна полезла? — смотрел Залихват с укором. — Разве можно?
— Я здесь была, когда Круг открылся.
— Преграду поставила, дурища! Я же не мог прорваться к тебе.
Агаша встрепенулась, приподнялась на локте и обвела взглядом поле боя. Тут и там валялись груды камней, за ними виднелся обычный лес.
— Там, — ведьма указала в сторону, где успела заметить площадь. — Там дворец был.
— На-ка... выпей, — проигнорировав её замечание, предложил храмовник, — укрепляющее зелье. Панна варила.
— Мама... — прошептала Агаша, беря в руку пузырёк.
— Ох и влетит тебе от матери! — усмехнулся Залихват. — Надо ж, учудила! Одна вздумала с каменными монстрами биться.
Горьковатая жидкость действительно вернула силы. Девушка села, стянула с ноги надетый храмовником сапожок, вытряхнула из него мешающий камень. Снова обулась и начала подниматься. Залихват поддержал, помогая ведьмочке встать, окинул её фигуру оценивающим взглядом, задержал его на груди:
— Какая странная безделушка.
Агаша схватилась за кулон и расплакалась, обнаружив исчезновение сапфира.
— Самоцвет! Тут был самоцвет! — она натянула цепочку, показывая храмовнику пустую оправу.
— Погоди-ка... — Залихват поднял с земли свой посох, поводил им, рисуя замысловатые дуги, потом отвёл в сторону и направил луч-поисковик в траву. Та заблистала синей росой. — Рассыпалась твоя драгоценность в прах.