В голове Агаши, будто назойливые оводы, роились бесконечные вопросы. Пока приходилось сдерживать любопытство, не хотелось попасться неизвестному магу на глаза, да и слух у Мардана чересчур острый, раз он так быстро обнаружил присутствие постороннего во дворце. Пока девушка старательно запоминала дорогу: считала повороты, на глаз определяла расстояние. Почему-то не могла целиком доверять бабушке. Что-то с ней было не так!
Наконец, Яснина остановилась около низкой двери, открыла её и втолкнула внучку в каморку:
— Посиди пока здесь! Вернусь, поговорим. А пока нужно обойти весь дворец, убедить хозяина, что никого лишнего в его владениях нет.
— А-а-а… бабушка-а-а… — Агаша попыталась выйти в коридор, но её довольно грубо и на удивление сильно втолкнули обратно:
— Сиди! Кому сказано? Я зачарую комнату, он тебя не обнаружит.
Назвав чулан с крошечным окошком под самым потолком комнатой, Яснина сильно преувеличила. Конечно, здесь имелись топчан и раскладной столик, даже пыльный ковёр лежал на полу, но помещение явно не было жилым и напоминало карцер в академии, куда Агаша однажды попала за то, что пропустила лекцию по зельеварению. Предпочла ей встречу с Элелем, он вместе с отцом доставил тогда муку и чечевицу для трапезной. Воспоминание это заставило пустить слезу. Как же так? Шла выручать любимого, а вместо этого сама угодила в западню!
Сердито пнула запертую дверь. Бабуля ушла, толком ничего не объяснив. Надежд на то, что она поможет выручить Элеля, почти не осталось. Самой надо как-то выбираться и разыскивать парня.
***
Если и была какая-то радость от встречи с Ясниной, напрочь исчезла. Нельзя быть такой наивной! С чего вообще Агаша решила, что сумеет вызволить бабушку из плена? Почему думала, что в аномалии её удерживают силой? Андрат же прямо сказал, что окликнул ведьму, а та дала стрекоча и спряталась за иллюзорной границей. Хотя почему Агаша должна верить отставному храмовнику, а не собственному сердцу? Уж очень ей хотелось надеяться, что бабуля поможет спасти Элеля.
Элель… В каморку музыка не доносилась, от этого стало ещё горше. Пленница обошла тесное помещение в поисках способа выбраться. Окошко высоко и слишком мало, туда разве что трёхлетний ребёнок сможет протиснуться. Дверь прочно заперта. Поиски спрятанных от обычного зрения ходов ничего не дали. Стены — прочные и толстые — надёжно противостояли разрушающим заклинаниям. Пожалуй, впервые в жизни Агаша почувствовала полнейшую беспомощность. Раньше ей всё удавалось — и в академии учителя хвалили, и Панна удивлялась силе подрастающей дочери, приговаривая, что за необыкновенные возможности надо благодарить её отца.