На дворе конец августа 1853 года. Текущие события пока что мало
отличаются от истории моего прежнего мира. Князь Меншиков покинул
Константинополь, так ничего и не добившись. Причем, как говорят
злые языки (и я им склонен верить), подобный исход был предрешен
заранее. Князь вел себя очень нагло и собственными стараниями
загонял переговоры в тупик, хотя поначалу султан Абдул-Меджид был
склонен пойти на компромисс. Была ли это обычная дурость князя, или
злой умысел, имеющий конечную цель спровоцировать конфликт между
Россией и Турцией, выгодный Англии, так и осталось неясным. Даже в
моем мире историки так и не пришли к единому мнению. То, что
Меншиков был ярым англофилом и состоял в «английской партии» при
российском дворе, знали все. Но как говорится, не пойман — не вор.
Да и англичане с французами постарались, обещая султану свою
поддержку в случае войны с Россией. В итоге дипломатические
отношения были разорваны, и Россия ввела свои войска в придунайские
княжества Молдавию и Валахию, входившие в состав Османской Империи.
Как сказал Николай Павлович, «в залог, доколе Турция не
удовлетворит справедливым требованиям России». Что та, естественно,
делать не собиралась. «Просвещенная» Европа в лице Англии, Франции,
Австрии и Пруссии очень возбудилась от сложившейся ситуации,
посовещалась в Вене и быстренько выкатила Венскую ноту России с
требованием покинуть Молдавию и Валлахию. Правда, Венская нота
предполагала компромисс, предусматривая в обмен на выход русских
войск из придунайских княжеств разрешить России номинально защищать
православных в Османской Империи и осуществлять номинальный
контроль над святыми местами в Палестине. Казалось бы, появилась
возможность уладить возникший конфликт без «потери лица». Но тут и
начались танцы с бубнами. Император Николай ноту принял. А вот
султан Абдул-Меджид, науськиваемый английским послом
Стратфордом-Редклифом, ее отклонил, и начал настаивать на различных
изменениях в тексте ноты. Изменения были незначительные и нисколько
не меняли смысл ноты, но этого хватило, чтобы Николай Павлович
взбрыкнул, отказавшись обсуждать данный вопрос. Английский посол
очень искусно сыграл на мелочности Николая и его стремлении быть
«главным государем» в Европе, не допускающим, чтобы турки вносили
изменения в уже принятую им ноту. В итоге ситуация «на земле»
нисколько не изменилась и конфликт не был исчерпан. Казалось бы,
война началась. Ан нет! Император Николай Павлович не торопился
официально объявлять войну, поскольку и он, и его ближайшее
окружение были уверены, что русская армия легко разобьет турок,
быстро обратив их в бегство. Сильного международного резонанса в
Европе из-за этого все равно не будет, поэтому и заморачиваться с
формальностями не стоит. Султан тоже не спешил объявлять войну,
поскольку турецкая армия в основной массе была еще не готова к
боевым действиям, и делал вид, что имеет место досадное
недоразумение, когда высокие договаривающиеся стороны неправильно
поняли друг друга. Хотя на самом деле, опьяненный обещаниями Англии
и Франции, спешно готовился к войне. Российский император делал то
же самое. Но и Россия, и Турция пока что воздерживались от начала
военных действий, пристально наблюдая друг за другом. Мир замер в
неустойчивом равновесии.