— Сэр, — мистер Виспери взял конверт,
— ещё один момент, сэр.
Коуль закрыл глаза, пытаясь унять
приступ раздражения. Сейчас он искренне пожалел о том, что ввязался
во всю эту историю, потому что терпения у него еле хватало, чтобы
как следует сыграть свою роль в нынешнем спектакле.
— Кошка, сэр, — дворецкий
воспользовался молчанием господина и продолжил мысль. — Точнее кот.
К нам в дом пробрался кот.
— Знаю. Белый пушистый, будто
домашний, не так ли?
— Так и есть, сэр.
Очередной кивок предварял последующий
приказ:
— Иди отдыхай. Пусть немного
позабавится, прежде чем мы его выкинем. Следите за ним и не
допускайте в тайную комнату с сейфом.
— Ясно, сэр.
«Итак, он оказался прав», — думалось
так герцогу Остегскому.
Громко вздохнув, Коуль медленно сел и
затем встал с дивана. На столе его ждала работа. Биль об
упразднении аристократии, на котором настаивали его оппоненты на
парламентских дебатах. Сейчас ему было не до праздного
времяпрепровождения, и уж тем более не до продовольствия, множество
ящиков которого несносный Пеппер Гридж-Стоун доставил прямо к
дверям его конторы по адресу «Хайдроуд-17», места для маленьких
тайных делишек.
Герцог уже успел искренне привязаться
к своему уютному, удобному логову, из которого до парламента и
королевских палат — рукой подать. А ему, как одному из высших
чинов, которому пророчат место премьер-министра, нужно быть всегда
под рукой для монарших особ. Вот только сам король, помня о
заслугах рода Коулей, совсем не жаловал их яркого представителя, о
чём свидетельствовали скуднейшие отчисления из казны на огромные
нужды герцогства.
«У всего есть своя цена», — припомнил
лорд, устремляя взор к висящему на стене портрету дедушки. Того
самого человека, кто предал Истер и пошёл на сговор с врагом. Зачем
он это сделал — никому не было известно. Даже ближайшая родня
Вифрида не смогла найти ответ на этот вопрос. Казалось бы,
надёжный, преданный, молчаливый. Он меньше всего походил на
предателя из окружающих монаршую особу людей. Но выбор был сделан,
позор пал незримой тенью на всех его потомков, о чём те не
переставали благодарить непутёвого родственника. Несколько побочных
ветвей даже отказались от родства и разорвали все семейные связи,
чтобы не попасть в опалу правительства. Власть короля Истера хоть и
ограничена парламентом и влиянием премьер-министра, но по-прежнему
крепка и нерушима благодаря праву «вето», которое нынешний
правитель, Альберт IV может применить к любому принимаемому
парламентом закону. А беспрепятственный доступ к королевской казне
означает право монарха управлять любыми денежными отчислениями, как
и эмиссией займов. И проблемы в этой связи Дирхем Коуль испытал на
себе во всей красе.