— Я тебе потыкаю, — смерила его презрительным взглядом Хизер. —
Сам рад не будешь. А вообще, должна признать, — она перевела взгляд
на воду, — ты не соврал. «Аквила» прекрасен.
Коннор недоверчиво хмыкнул и заметил:
— Ты его видела от силы час. Вот выйдем из залива, тогда
посмотришь на настоящий.
— Знаешь, Коннор, он будет истинно прекрасен лишь в одном
случае, — Хизер сощурилась на солнце.
— В каком это? — попался на удочку наивный индеец, с хрустом
разминающий пальцы.
— Если на нем есть сортир.
Глухой удар лбом о борт нельзя было спутать ни с чем иным.
— Шляпу не помни.
— Ты омерзительна.
— Видимо, поэтому плавают на «Аквиле», а не на мне, — пожала
плечами девушка. — И не на твоей кукурузной каше.
«Аквила» летел по волнам, не ведая ни горя, ни забот. Хизер
свисала с борта корабля и отравляла существование рыбам. Сочувствия
ждать было неоткуда.
— Не помню ни одной женщины, у которой бы не было морской
болезни, — Фолкнер поглощал выпивку и травил байки. — Как-то,
помню, была одна красотка...
Девушка, очередной раз поборов рвотный спазм, обернулась, тихо
надеясь увидеть позади себя капитана Джека Воробья, но там оказался
только капитан Бессердечный Коннор.
— Иди сюда, — раздраженно бросил индеец. — Руку дай.
— Отпилишь? — сипло поинтересовалась страдалица.
— Видите, Роберт, как я и говорил. Слегка того. — Коннор вытащил
из кармана кителя ленту и достаточно туго затянул на руке девушки
импровизированную повязку, на которую она уставилась как пигмей на
Библию.
— Это еще на кой?
— Легче станет, — Коннор тяжело вздохнул. — Надоело смотреть на
твои мытарства, самого уже мутит. А еще лучше — найди какой-нибудь
камень и просто смотри на него, пока плывем мимо.
— Чем мне камень поможет?
— Делай! — прикрикнул капитан. — Или дальше виси задницей
кверху!
Кажется, критику в адрес утренней каши он так и не простил.
Хизер обиженно шмыгнула носом и отползла на полюбившееся ей
место. Как ни странно, но действительно стало лучше.
Обед и ужин были пропущены. Само предложение принять пищу было
воспринято как особо жестокое издевательство. А вот Фолкнера Хизер,
к своему удивлению, весьма скоро оценила по достоинству. То ли она
ему кого-то напомнила, то ли отцовский инстинкт рвался наружу — как
ее завтрак, — но веселый дядька отчего-то решил объяснить, как все
устроено на корабле, и делал это с особым рвением.