Лазоревый мундиръ III: Реликварий - страница 9

– Позвольте представить: Брагинский Герман Сергеевич, – произнес он, подавая девице руку. Как раз заиграли мазурку, так что повод был самый что ни на есть отличный.

– Виктория Львовна Пушкина, – с достоинством произнесла она, и Герман сразу смекнул, откуда такой дерзкий наряд. Среди потомков знаменитого поэта времен Сопряжения, описавшего битву с демонами в эпической поэме «Маныч», исторически много было богемных персон. И про Викторию он слышал – ее стихи, порой достаточно откровенные, то и дело появлялись в рукописных сборниках рядом с любимыми им экстатистами. Впрочем, отец ее, Лев Андреевич Пушкин, как Герман знал, служил в кавалерии, дослужился до генеральского чина, и фамильного увлечения поэзией совершенно не разделял.

Герман, конечно, тут же заговорил с ней о последних событиях в поэтическом мире. Однако быстро выяснил, что он от этих событий изрядно поотстал.

– Как, вы ничего не слышали о разгроме кружка «Флейта Пана»? – спросила она его с иронией. – Но ведь это же ваше ведомство и устроило.

– Видите ли, мадемуазель, – проговорил он. – Моя служба совершенно не связана с тем, чтобы громить поэтические кружки. В отличие от некоторых моих коллег, я занят серьезным делом.

Он чуть выпятил грудь, как бы давая понять: тем, кто выкручивает руки поэтам-вольнодумцам, рубиновые кресты за это, все-таки, не дают. Кажется, аргумент подействовал, новая знакомая чуть наклонила голову набок, глядя на него с возросшим интересом.

– Кстати, вы читали последний сборник поэтов-экстатистов? – спросила она. Мне там понравилось одно место насчет того, когда прелюдия переходит в стаккато. Невероятно точно описано.

– Поверьте мне, мадемуазель, в этом собрании вы не найдете другого такого же горячего поклонника творчества экстатистов, как я, – произнес в ответ Герман. – У меня, кстати, имеется дома один раритетный сборник, с малоизвестными стихами и наиболее полным текстом поэмы «В чаще сладострастья». Не желаете взглянуть?

Заседание «масонской ложи» проходило, в самом деле, довольно буднично. Не было ни черных плащей с капюшонами, ни темного подземелья, ни рассохшихся древних книг. Явившись в назначенный час в дом Оболенского, Герман нашел там, в самом деле, компанию из довольно высокопоставленных сановников, мирно беседовавших в гостиной.