Среди гостей Герман, к некоторому удивлению своему, заметил и
Льва Андреевича Пушкина, дочь которого буквально этим утром ушла из
его квартиры после чтения поэмы «В чаще сладострастья». Чтение
сильно затянулось, сопровождалось восторженными комментариями
Виктории Львовны, у которой, если только она не притворялась,
прелюдия перешла в стаккато, а потом и в крещендо несколько раз.
Уходила она утром со словами, что не раз слышала, будто жандармы
подвергают людей искусства различным пыткам, но не думала, что и
сама станет их жертвою. Обещала, впрочем, прислать записку при
случае. Перед отцом ее, Герману, было, конечно, несколько неудобно,
но ситуация была эта для него уже привычная. Вот и генерал Ермолов,
в конце концов, здесь же присутствовал.
Единственной странностью, пожалуй, было то, что воздух в этой
гостиной буквально гудел и вибрировал от пропитавшего его множества
заклинаний. Герман даже с новыми своими силами не мог
идентифицировать их все, но чувствовал, что большая часть
обеспечивала невозможность подслушать ведущиеся здесь разговоры.
Может быть, это было сейчас самое защищенное от лишних ушей место в
империи, даже если считать Зимний дворец.
Еще одним необычным моментом было наличие в гостиной двух дам,
годившихся большинству присутствующих в дочери. Ну, то есть, одна
таковой и являлась: Таня, разумеется, тоже входила теперь в
верхушку заговора при ее-то положении. Даже успела уже сшить
форменное платье с золотыми эполетами. Интересно, как скоро она
станет генералом, и не вызовет ли это совсем уж скандала в
верхах?
А вот второй дамы – скорее, впрочем, девицы – Герман не знал.
Была она симпатичной, очень стройной, здесь, пожалуй, даже уместно
было слово «хрупкая», с не слишком блинными черными волосами,
убранными в простенькую прическу. И платье на ней тоже было черное,
хотя и не лишенное изящества, но по виду – недорогое. Может быть,
даже подержанное.
Герман пофланировал по гостиной среди нескольких групп
беседующих людей, однако большая часть их была ему незнакома, да и
дистанция между ними и штаб-ротмистром была слишком велика, так что
он больше молчал и слушал. Разговоры, впрочем, велись самые
обыкновенные: об урожае в имениях, об особенностях применения новых
заклинаний, о бюрократических нюансах, о последнем маневре армии на
Барканском фронте.