А двери туалета тем временем открылись — вошел какой-то
благообразный старичок, в сером костюме, жилетке и очочках.
Странно, но этот старичок не стал исполнять нацистский салют,
просто кивнул мне и подошёл ближе.
Я уставился на него и выдал мое фирменное:
—Ja?
— Schau her, Heinrich, — произнес старичок.
Чего? Он вот так просто назвал меня Генрихом? Это мой отец что
ли? Отчасти похож, по крайней мере круглые очки у него такие же,
как у меня. Вот только очки по наследству не передаются, а черты
лица у деда совсем не похожи на Гиммлеровские. Да и что отцу
Гиммлера делать в рейхсканцелярии?
Старичок тем временем достал из внутреннего кармана пиджака
какой-то амулет — серебряный крест в круге на цепочке.
Он что-то произнес — ясно и четко, но явно не по-немецки, а не
каком-то совсем непонятном языке.
— γνῶθι σαυτόν, γνῶθι σαυτόν, Heinrich.
Старичок принялся раскачивать амулет перед моими глазами,
серебристая штуковина притягивала взгляд, как
намагниченная.
О, нет. Опять какой-то оккультизм!
Но крестообразный амулет уже полностью захватил мое внимание,
зрение у меня поплыло, весь мир обратился в марево, остался только
блеск амулета, который дед методично качал из стороны в
сторону.
У меня побежали мурашки по коже, а потом в моей голове вдруг
что-то щелкнуло — громко и ощутимо. Как будто через меня пропустили
электрический ток.
Я пришел в себя. А дед ловко крутанул в пальцах амулет, а потом
сунул его обратно в кармашек пиджака.
— Wer bist du? — спросил я у старика.
Спросил на баварском диалекте немецкого языка, да. Причем, без
всяких проблем. Я теперь не только обрел знание этого языка, но
даже и смог его идентифицировать, как именно баварский, видимо, для
Гиммлера он был родным.
— Я Карл Юнг, психиатр, — поклонился мне дедок.
Он говорил тоже на немецком, точнее — на простонародном
швейцарском диалекте.
— Как вы это сделали?
— Просто восстановил вашу память, Генрих, — пояснил Юнг, — Она
повредилась во время ритуала. Вас предупреждали, что такое
возможно. Поэтому-то вы и вызвали меня из Швейцарии, чтобы я помог
вам восстановится, если что-то пойдет не так. И вот я здесь, и я
вам помог. Вы заезжали за мной час назад, но меня не было дома,
простите. Однако узнав о вашем положении — я отправился прямо сюда
в рейхсканцлерию. И меня пропустили, по указанию вашего
адъютанта.