— Reichsführer, was meinen Sie?
Стоп.
Какой еще к черту рейхсфюрер? Вот это слово я понял, его каждый
знает.
Я оглядел собравшихся в странном зале.
Тут были одни мужики — тринадцать человек.
Ага. Тринадцать. Причем, тринадцатый — это лакей в ливрее. Лакей
держит в руках тюбик нашатыря с этикеткой на немецком, а еще графин
воды. Воду они явно собирались выплеснуть мне в лицо, чтобы я
очнулся, да вот только никто не рискнул поливать водой самого
рейхсфюрера.
Ясно, что лакея позвали, чтобы он помог мне оклематься. А вот
без него тут было двенадцать человек. Двенадцать апостолов? Похоже
на то. Вот только творившиеся здесь обряды не имеют никакого
отношения к христианству. Эта дюжина мужиков — все в черных
балахонах, расшитых свастиками. И я сам в таком же балахоне.
Выходит, что я тут предводитель этих апостолов: главный черный маг,
если вообще не Антихрист.
Господи, помилуй!
Я никогда не отличался религиозностью, но сейчас перепугался и о
Боге вспомнил. Вот на такое — участвовать в темных обрядах я точно
не подписывался.
А моя учительница по истории Александра Ростиславовна, помню,
учила, что нацисты ни в Бога, ни в черта не верили, и что Гитлер
был атеистом, что он смеялся над оккультными замашками Гиммлера, и
весь Рейх считал Гиммлера безумным.
А теперь... Теперь выходит, что Гиммлер это я. По крайне мере,
никто другой никогда звания рейхсфюрера не носил. И если я в нашей
реальности — значит, я Генрих Гиммлер теперь и есть.
Приплыли.
Интересно, какой сейчас год? Это что же получается, когда наши
придут — меня повесят? Или что там случилось с Гиммлером? Я этого
не помнил, никогда не интересовался историей гитлеровской Германии,
если честно. Я больше увлекался Римской Империей, как и положено
нормальному мужику.
Мужики в черных балахонах тем временем что-то вкрадчиво говорили
мне на немецком. Но я ничего не понимал.
Нормально, блин! А как же положенное любому попаданцу знание
языков?
— Reichsführer, geht es Ihnen gut? Gibt es einen König in
dir?
— Я забыл немецкий, простите, — перебил я.
И тут же спохватился. Что я творю-то? Вот по-русски мне говорить
точно никак нельзя. Слава Богу, никто из этих шизотериков русскую
речь пока что не опознал, но если опознают — мне точно хана.
Рейхсфюрер ᛋᛋ, балакающий на чистейшем русском
языке, явно вызовет подозрения. А уж если раскроется, что я
попаданец — то мне точно конец. В любом другом времени я бы может и
выжил, но нацисты с попаданцем уж точно церемониться не будут, они
вообще бесцеремонные мрази.