Когда лакей привел меня в апартаменты, я тут же отослал его,
жестом напомнив, что хочу жрать. Лакей отвесил поклон и в почтении
удалился. Даже из двери вышел, пятясь задом. Мда, а Гиммлер-то
неплохо устроился.
Оставшись в одиночестве, я осмотрелся. Мои покои состояли из
трех комнат: спальня, где стояла громадная кровать с балдахином и
рядом с ней ночной горшок, натурально позолоченный, потом гостиная
с кожаными диванами и столиками из дорогого дерева, ну и кабинет. В
кабинете — портрет Гитлера на стене.
Я поглядел в окна, но за ними царила темнота. Похоже, глухая
ночь. И в ночи видны горы, а еще освещенная караулка у входа в
большой парк. У караулки торчали еще какие-то эсесовцы.
Значит так... Я в замке. Наверняка в Альпах, или какие там есть
горы в Германии? А замок — явно мой личный, вот в этом никаких
сомнений.
Конечно, каждый мальчишка мечтал в детстве о замке, начитавшись
рыцарских романов. Но стать сраным Гиммлером не мечтал никто, вот в
этом я уверен.
Так что я испытывал противоречивые чувства.
С местом мы вроде определились, так что теперь пора выяснить про
время. От того, какая сейчас дата на календаре, зависит, как мне
действовать. Если сейчас 1945 — то можно в принципе тупо попытаться
сбежать к нашим. Или к американцам, если они ближе. Конечно,
американцы или Сталин меня вероятно повесят после Нюрнбергского
процесса, и хрен кто из них поверит, что я не Гиммлер. Но лучше уж
так, чем быть Генрихом Гиммлером и участвовать в его кровавых
преступлениях и черных ритуалах.
Я открыл окно — в апартаменты влетел свежий ветер, пахнувший
весной. Головокружительные ароматы. Нет, это точно май, так пахнет
только в мае, что в Твери, что в Альпах.
Значит есть надежда, что уже 1945! Хотя...
Я осознал, что в мае 1945 года Гиммлеру явно было не до черных
ритуалов. Да и вряд ли он мог тогда так спокойно прохлаждаться в
замке. Так что с надеждой это я поторопился.
Я поискал календарь, но вот как раз календаря у Гиммлера не
нашлось, даже в кабинете. Блин, как же неудобно без смартфона! Я
был дитем современной цивилизации, я привык, что дата и время
всегда у меня под рукой — на экране телефона. Теперь пора оставить
эти привычки. Тут надо думать.
Я прошел к столу Гиммлера, там лежали документы, в идеальном
порядке. И все на немецком, разумеется.