Гитлер опешил.
Он явно испугался, он отступил от меня на шаг назад, он даже
воздел руку в странном жесте, будто пытался развеять меня, как
призрака или галлюцинацию.
— И я могу представить доказательства... — продолжил я,
воспользовавшись паузой.
Вот только сказать проще, чем сделать. Ну и какие доказательства
у меня есть? Мне живо вспомнились славные попаданцы к Сталину, те
которые с ноутбуком. Вот им хорошо. Попробовали бы они, как я,
попасть к Гитлеру и без всякого ноутбука, даже без завалящего
смартфона марки Xiaomi — я бы поглядел на них.
На деле у меня нету никаких доказательств. Я слишком плохо знаю
историю, чтобы озвучить какой-нибудь факт, который мог бы убедить
Гитлера в истинности моих слов.
Разве что...
— Я всё про вас знаю, фюрер, — заявил я, — Вы в юности мечтали
стать художником. А еще вы родились в результате инцеста — ваша
мамка была родственницей вашего же папки.
Вот это я помнил, из википедии. Люблю её иногда почитать для
развлечения. И это единственный факт, который теоретически может
заставить Гитлера поверить мне. Или не поверить. Я и сам не знал, в
курсе ли Гитлер про свою родословную.
Но этого я так и не узнал. На фюрера теперь было жутко смотреть,
его рот скривился, его глаза полезли из орбит. Казалось, еще
секунда, и у него пойдет пена изо рта, а из ушей повалит дым.
— Дерьмо! — взвизгнул Гитлер и бросился на меня, явно
намереваясь придушить голыми руками.
Но куда уж ему. Роста мы с фюрером одного, но Гитлер
телосложения в плохом смысле аристократического — тонкие руки, да и
вообще весь какой-то щуплый. А вот Гиммлер — чисто коренастый
крестьянин с широкой костью, несмотря на интеллигентную рожу. Да и
не зря же рейхсфюрер жрал овсянку и заботился о здоровье.
Я сделал шаг в сторону, уходя от атаки фюрера, потом ударил
Гитлера кулаком в плечо. Ноги у фюрера подкосились, он
поскользнулся на начищенном до блеска дорогом паркете, а потом упал
— прямо на один из металлических светильников, треснувшись об него
головой.
Светильник был стилизован под факел, вокруг лампочки у него
имелась широкая металлическая воронка с острыми краями, и об этом
воронку Гитлер и приложился башкой. И приложился от души.
Фюрер упал на пол, он был еще жив, но из распоротой головы
хлестала кровь.
Нашу возню, конечно же, услышали. Двери зала открылись, первым
вбежал Борман, за ним следом несколько эсэсовцев, эти уже
выхватывали пистолеты.