И после такой прелюдии началось, как сказал мичман, наше мужское
становление. Вечер первого же дня нашего появления на курсах мы
закончили двухчасовой разминкой (отжимание, подтягивание) и
трехкилометровым кроссом.
Нельзя сказать, что нас просто взяли и бросили в зону армейского
выживания. Нет, нам сразу выдали три комплекта одежды – спортивную,
повседневную и парадную и дали целых два часа на ознакомление с
нею. Если с нижним бельем – трусами и майкой разобраться было
совсем не трудно, с гимнастеркой и брюками с некоторым
замешательством, то портянки поставили девять десятых призывников в
тупик. Робкая попытка какого-то вундеркинда заявить каптенармусу о
наличии носков в номенклатуре обмундирования вызвала у него
гомерический смех. А Коромысло посмотрел на него как ворота на
нового барана и предупредил о необходимости соблюдать положенную, а
не придуманную некоторыми форму обмундирования. А не то он покажет
всем носки. Хватит и одной пары на десять ног.
Парадную форму, с блестящими финтифлюшками и кокетливыми
погонами, каптенармус велел сразу же убрать подальше. По его
словам, в первый раз мы ее наденем при принятии присяги, второй раз
при выпуске, кому-то она пригодится при похоронах, если он
умудрится загнуться уже на курсах. А иногда курсант отличается в
учебной и боевой деятельности и его приглашают в начальнику курсов,
чего с нашей бестолковостью никогда не будет.
Удивление вызывала форма для физкультурных занятий. Зачем нам ее
выдали, если все равно бегали, прыгали и изымались над организмом в
повседневной армейской одежде. Позже загадка была разгадана.
А вот и родимая повседневная... Из серо-зеленой хэбэшки, с
многочисленными накладными карманами, в которые чуть ли не весь Су
получалось сложить. Где мы ее только не носили. Проще сказать, где
не носили – в полетах. А в остальном только она. Коромысло,
снисходительно наблюдая за копошением новорожденных котят,
порекомендовал подогнать одежду по размеру. Каптенармус выдавал
одежду на глазок, как правило большего, чем требовалось, размера. И
проблема оказалась у всех одна – надо было ушить. Кто-то хитренький
попытался обменять на одежду меньшего размера, но каптенармус с
бранью прогнал, даже не вникая в суть просьбы. Белоручкам, никогда
не бравшим в руки иголку, пришлось туговато. К счастью, общежитская
жизнь вдали от материнских рук научила меня худо бедно шить. Я ушил
тельняшку, гимнастерку, укоротил брюки. Сапоги тоже оказались
большего размера, но каптенармус, предвидя это, выделил моток
холщевых портянок, от которого каждый мог оторвать по потребностям.
В итоге портянки оказались двойные, зато ноги сидели в сапогах, как
влитые. Переодевшись в обмундирование и сдав на ветошь гражданские
шмотки, я почувствовал себя настоящим курсантом.