Резанов подходил то к одной группе людей, то к другой, везде
перекидывался словцом. А я в это время напряженно соображал: где и
как мне ввернуть свои хотелки и как вклиниться, чтобы поскорее
отправиться в Верховье, поселение, Где растёт дуб-портал.
В досаде вспомнилась известная песенка моего времени, Аллы
Пугачёвой кажется: "Всё могут короли, но что, ни говори, жениться
по любви не может, ни один король". Сокесарем быть, конечно,
хорошо. В некоторых случаях. Власти у сокесаря прорва. Но без
согласования с окружением шагу не ступить... Хорошенькое дело! Надо
пошустрее делать отсюда ноги домой! Однако одно я в праве сделать,
невзирая на брюзжание совладельца тела - переодеться в удобное для
застолья!
По пути к навесам со столами напрягал насупленный Кусков : -
Иван Александрович, чего такой смурной? Ай, не рад приезду
сокесаря? - попытался я шуткой растормошить его.
- Ты что! - замахал тот руками, - Твой приезд мне гора с плеч. А
невесел оттого, что замолчала наша одиночка за хребтом, на
Миссури.
Я быстренько покопошился в нашей с Резановым общей памяти,
вспомнил, что это крещёный в православие индеец-чинук, но
озвучивать не стал, чтобы замять тему. А зря, имело смысл
порасспросить, чтобы разузнать подробности.
Вместо того лихорадочно соображал, как позарез мне нужно
отыскать или на худой конец придумать правдоподобный повод
метнуться в Верховье к дубу-порталу.
Эх, кабы заранее знать...
в которой Резанов хочет наказать обидчиков наследника, а Савелий
перенаправляет энергию сорванцов
Народу собралось уйма. Вместе с нами, прибывшими, тысяч пять.
Поэтому застолье благоразумно раскинулось на главной площади,
плавно переходящей в раздольный луг, пока невеликого, но бурно
растущего Галичья.
Скрепя сердце соглашаюсь хотя бы первый час провести в
сокесарском облачении. Поскольку для меня со свитой водрузили
помост, дабы подданные лицезрели так сказать. Решаюсь, раз уж
всё-одно терпеть, то хотя бы выциганить из ситуации побольше.
Пока разливают местное вино и привезенные нами благородные
крепкие водку с коньяком, делаю знак, и в руку вкладывают рулон
шёлка, наподобие обойного моих времен. Взгляды собравшихся
выжидательно обращены на меня.
Встаю, поднимаю рюмку с шустовским коньяком:
- Друзья, подданные Российской Империи и гости, наш
Всемилостивейший царь-батюшка передал в дар новой русской земле
свой портрет с собственноручной подписью! - поднял повыше рулон,
показывая всем и жестом фокусника позволяя развернуться под
собственной тяжестью. И пока народ, дружно вскочив с мест, с
восхищением разглядывал цветной светоснимок Александра I в полный
рост в царском облачении, в образовавшейся тишине продолжил: - Сей
портрет наказываю держать в главном присутствии на видном месте,
дабы посетители с первого шага знали, что находятся под
благосклонным покровительством Державы Российской! Поднимем наши
первые сосуды за здравие Государя Императора и его августейшего
семейства!