Ведь на Гуаме первая попытка колонизации закончилась неудачно.
Местные вырезали там даже мирных испанских миссионеров. И испанцы
хорошо запомнили этот ужасный факт враждебности. Тогда сразу
отомстить островитянам в полной мере не удалось, поскольку не
имелось в тот момент на Филиппинах возможности отрядить на
подавление бунта дикарей свободную от других боевых задач эскадру.
Теперь же, с приходом сильной эскадры адмирала Фегероа из
метрополии, губернатор имел возможность отправить четверть из
общего количества кораблей, приведенных адмиралом, для усмирения
туземцев на далеком острове Гуам, понимая, что испанское
владычество там предстояло восстанавливать силой. И для решения
этой боевой задачи солдаты на эскадре были просто необходимы,
потому их и придал губернатор адмиралу даже в ущерб тем боевым
действиям против мусульман, которые продолжались на Филиппинах.
Губернатор даже выделил в экспедицию одного из своих лучших
вояк, пехотного капитана Рауля Мендеса, который считался
отважнейшим пехотинцем, много раз лично бесстрашно прорубавшимся во
главе отрядов сквозь джунгли Лусона. Это был суровый уроженец
Толедо, который с молодости состоял на королевской службе. Будучи
весьма небогатым и не особенно знатным по происхождению, младшим
сыном в семье, этот идальго, отправившийся в дальние испанские
колонии в поисках удачи, снискал себе славу свирепого конкистадора,
который не только ловко владел всеми видами оружия, но и умел четко
командовать войсками, не теряясь на поле боя в любых условиях, а
его солдаты, специально отобранные для этого похода, не боялись
качки и отлично владели приемами абордажных атак.
Раулю Мендесу недавно исполнилось тридцать пять лет. Пехотный
капитан выглядел жилистым крепышом среднего роста, с мощной шеей и
широкими плечами. Все знали, что характер у него замкнутый и
вспыльчивый, потому никто с ним первым не завязывал разговоры. Сам
же он, казалось, не стремился к общению, а лишь поглаживал свои
большие усы и внимательно наблюдал за окружающей обстановкой, давая
указания подчиненным, когда считал нужным. Его глаза янтарного
цвета, почти совсем желтые, как у хищного зверя, смотрели с вызовом
и с претензией, словно бы он был всеми вокруг недоволен. И каждый
не только из солдат, но и из пехотных офицеров побаивался его.