Дорогие
читатели!
Большое спасибо за
поздравления!
Все комментарии и пожелания
вижу, но пока не могу ответить. Еду в поезде связь практически
отсутствует. На больших станциях едва успеваю опубликовать главы.
Сегодня вечером, наконец, вернусь домой и обязательно всем
отвечу!
С уважением, Юлия.
Растянувшийся вдоль побережья Окленд сверкал огнями вывесок,
бликами фонарных столбов, сиял золотистым блеском окон домов,
гостиниц, трактиров и магазинчиков. Отражаясь в угольно-чёрном
океане, прибрежный город выглядел празднично, нарядно и
гостеприимно…
Так же радушно встретит меня тётушка Джоан? Или придётся
напомнить женщине, что она живёт в особняке, принадлежавшем моей
семье? И что я с радостью организую её переезд со всем скарбом к её
старшей дочери? Этого я пока не знала, но была готова к любому
развитию событий.
И, признаться, я бы не стала беспокоить старушку, если бы мне
было куда возвращаться, но родовое поместье семьи Пембертон сгорело
дотла. Деньги подходили к концу, с наследством всё было туманно,
допуск к семейным счетам требуется ещё получить, да и уверенности в
том, что все сбережения отца наша многочисленная родня ещё не
распотрошила, у меня не было. А ещё я не знала, сколько придётся
потратить времени, сил и денег, чтобы доказать, что я та самая
исчезнувшая при пожаре мисс Александра Пембертон. Полагаю,
присосавшиеся к счетам родственнички будут усиленно уверять
общество, что я самозванка…
Спускаясь с маленького пологого холма к одному из самых больших
городов Амевера, глядя на впечатляющее сияние его огней, перед
глазами снова вспыхнуло пламенем пожара, унося мои мысли в день,
когда я очнулась в этом мире. Странно, но в последние два года я не
вспоминала ни о прошлой жизни, ни о годе, проведённом в семье
Пембертон, сейчас же, возвращаясь в родные места Александры,
картины прошлого то и дело всплывали в моей памяти, словно пытаясь
от чего-то предостеречь.
День, когда моя жизнь в первый раз круто изменилась, я почему-то
помню смутно. Утро, как всегда, выдалось суматошным, в обед провела
несколько важных встреч, но сейчас я даже не могу представить лица
людей, с которыми работала. До позднего вечера я просидела в
кабинете и только вернувшись в квартиру, где вот уже пять лет
проживала в полном одиночестве, поняла, что с утра, кроме кофе и
бутерброда с подсушенной по краю колбасой, ничего не ела. В
холодильнике было пусто, желудок рёвом мартовского кота вещал на
всю квартиру, что его необходимо срочно покормить. Доставка готовой
еды в час пик его не устраивала, и я была вынуждена отправиться в
соседний магазинчик, надеясь найти там что-нибудь съедобное и не
слишком обременительное в приготовлении. Но покинув подъезд, на
ходу отчитавшись строгой консьержке бабе Любе, что пошла в магазин,
почувствовала сильное головокружение… а дальше темнота.