Лицо Василия стало ещё более мрачным. Мужик продолжал
поддерживать главу рода. Как только они удалились. Лена подошла ко
мне и поцеловала в щёку, а затем смущённо отвернулась.
— Тимофей, — улыбнулась она, — я рада, что ты пришёл. Ты не
представляешь, как это важно для нас. И ты просто…
— Успокойся. Я сказал, что попробую помочь. Гарантий я никаких
не давал. Всё-таки без детектора сложно будет.
— Понимаю, — взяла меня девушка за руку и потащила за собой. —
Пойдём. Хотя бы чаем угощу.
Я смотрел на простенькое чёрное платье с карманами. Чем меня
удивляла Лена, так это сменой образов. То в чёрной и широкой
одежде, то как дама на аукционе, а сейчас как обычная девушка.
Мы зашли на кухню. Примерно так строили ещё в моё время. Это
комната для господ. Не очень большая. Сюда приносят готовую еду
слуги, когда закончат с ней в другом помещении. Тут ничего лишнего.
Всё для перекуса и ночных походов к холодильнику.
Плита хоть и современная, но местами грязная. Чайник с
почерневшим дном.
Лена заметила, как я осматриваюсь и немного покраснела.
— Прости. У нас не так много слуг осталось. Был Олег… — девушка
замялась, — но сегодня утром он умер, когда мы были на аукционе.
Есть ещё Кирилл. Его ты видел. И наша домработница Ольга.
— Ничего… — попытался успокоить девушку улыбкой.
— Просто у меня братья… Они – вышли из рода, когда женились.
Никто из них не хочет быть Лисицыным. Хоть наш род стар и уважаем,
с деньгами у нас… У отца только я осталась. А я…
Девушка поджала губы и отвернулась. Судя по тому, как дрожали её
плечи, она плакала.
Лена налила воды в чайник и поставила его на плиту.
— Когда мама умерла, отец всё меньше работал и больше уделял
время нам. Кто же знал, что мои братья… — не поворачивалась
Лисицына, — бросят отца. Последний месяц он стал чувствовать себя
хуже. А ты знаешь, какой он замечательный зельевар! Только сейчас
клиентов почти нет. Урод Боровский палки в колёса ставит. Мы в
отчаянии. Я… Хоть отец и не показывает, мы в – заднице! Умоляю
тебя, ради Богов, чего угодно, – помоги. Я не хочу потерять ещё и
отца...
Девушка отвернулась и закрыла лицо руками всхлипывая.
— Лена… — подошёл к аристократке.
— Тимофей… — обняла она меня. — Мне стыдно. Я впутала тебя
тогда, на крыше, и сейчас. Прости. Но я правда не знаю, что делать.
Ты меня спас, а я чего-то требую... Мне до сих пор снятся те уроды,
что схватили Софью, и то, как они потом лежали мёртвые.