Что характерно — при разном уровне
образования, культуры и достатка, старушки уживались друг с другом.
Но, что очень важно для участкового — каждая из них отмечала
какую-то деталь, оставшуюся незамеченной для товарок.
Самое лучшее — проводить
оперативно-розыскные мероприятия «по гражданке», «под прикрытием»
какой-нибудь сугубо мирной профессии — слесаря-сантехника,
сотрудник СЭС, инспектора по охране окружающей среды, а еще лучше —
журналиста. Увы, такое не всегда удавалось, потому что форменная
одежда для участкового — обязательна, а бегать туда-сюда
переодеваться, бывает просто некогда. Да и стрёмно так-то
шифроваться на своем-то участке, где тебя каждая собака знать
должна.
Но сейчас, будучи на больничном, я
мог себе позволить прийти на улицу Ленина в гражданской одежде.
Участок-то все равно не мой, не узнают. Есть, разумеется,
вероятность, что кто-то из особо глазастых бабулек признает во мне
милиционера, приходившего изымать ружье у гражданина, но это
маловероятно. Одно дело — человек в форме, совсем иное —
гражданское лицо.
Решив, что нынче я побуду фотокором,
одолжил у соседа Валентина фотоаппарат. Вспомнил даже, что
когда-то, давным-давно, я у него его уже одалживал. Даже марку
вспомнил — «Смена 8-М».
Правда, тот предупредил, что
разрешает отснять не больше трех кадров — а если больше, то
придется компенсировать всю пленку. Ну, мне и трех кадров за глаза
и за уши.
Искомый дом, второй подъезд. Около
подъезда, как водится, лавочка, на которой сидят три бабушки.
На первом этаже список всех жильцов,
проживающих в подъезде. Никакой тебе защиты персональных данных. Но
список мне не нужен, потому что и так знаю, что гражданин Бурмагин
проживает здесь.
Бабульки, приметив чужака,
насторожились.
— Добрый день, — улыбнулся я
бабулькам, демонстрируя свои зубы. Заметим — еще не леченные!
— Добрый... Добрый... — прошелестела
скамейка.
— А я с «Ударной стройки», — сообщил
я. — Внештатный фотокорреспондент. Вот, хожу, фотографирую наши
дома, подъезды.
«Внештатный» фотокорреспондент —
понятие растяжимое. Это может быть кто угодно. Но зато слово
вызывает доверие.
— Можешь и нас сфотографировать, —
предложила бабулька в белом платке в горошек. Я еще разок улыбнулся
— еще ширше (или ширее?) и щелкнул кнопкой футляра, демонстрируя
желание запечатлеть всю троицу, но две оставшиеся бабушки заахали:—
Куда нас снимать-то? Не готовы мы...