— В актёрской среде подобное в
порядке вещей, — отмахнулся Вилохэд, — актрисы сами готовы получить
место в труппе или роль через, — он чуть замялся, — личное
обаяние.
— Боюсь, теоретизирования нам ничего
не дадут, — покачала головой чародейка, — я собиралась опросить
слуг. Может, кто-то что-то слышал.
— А это идея, — Вил поглядел на
тяжёлую дверь спальни, — давайте проверим, могли ли слуги услышать
крики жертвы?
— И как вы собрались воплотить свою
гениальную идею?
— Очень легко, — подмигнул
коррехидор, — вы приметесь орать во всё горло, как и стал бы орать
человек, когда ему к интимным местам прикладывают раскалённое
железо, а я велю слугам показать мне их комнаты.
— Почему кричать должна я? –
насупилась Рика, — орите сами.
— Потому, милая Эрика, —
очаровательно улыбнулся четвёртый сын Дубового клана, — что
обострённое восприятие чародейки может сыграть с вами злую шутку:
вы услышите то, чего обычный человек услышать не в состоянии. Даже
древесно-рождённый лорд! – он заговорщицки подмигнул.
Коррехидор назвал происходящее
следственным экспериментом. Меллоун подключился с большим
энтузиазмом: он суетился, раздавал бестолковые указания слугам и, в
конце концов, вызвался изображать жертву. Эрика с удовольствием
согласилась.
В спальне в условленное время сержант
издал вопль, силе которого позавидовал бы раненый лось. Орал
Меллоун с душой, но после третьего крика чародейка пообещала
наложить на него заклятие немоты, если тот не прекратит истязать её
уши и нервы.
С Вилом они встретились в гостиной.
Коррехидор заверил, что крики сержанта, хоть и приглушённо, но были
слышны в комнате управляющего и горничной.
— Однако, справедливости ради нужно
отметить, — сказал он, — звук был недостаточно громким, чтобы
разбудить спящего. Тем паче, что обычно простолюдины не склонны
страдать бессонницей, посему слуги могли не услышать хозяина.
Управляющий согласно закивал головой,
выражая полное согласие со словами графа Окку, а горничная только
шмыгнула распухшим от рыданий носом, напоминание о ночной трагедии
снова поставило девушку на грань слёз. Комната кухарки оказалась
дальше остальных, поэтому шансы услышать что-либо для неё
стремительно уменьшались.
— Кто и где заказывал вино для
господина Касла? – спросил Вил, когда вся честная компания
оказалась в сборе.