Демьян Еремеевич отвернулся к окну, как показалось Василисе,
пытаясь скрыть улыбку. Нюся же продолжила:
- А вы мне адресок дадите? Скажите брату вашему, что мы с
маменькой на villa «Carmen» отдыхать будем, что люди мы приличные,
у меня и приданое есть. А как маменька помрет, то и заводики, и
мануфактурочки, и лавки все мне в хозяйство отойдут, тогда-то я их
продам и модный дом открою.
Она мечтательно прищурилась.
- Или лучше кабаре? Мне одна подружка писала… так-то она не
особо умна, но в Петербурге живет. Я маменьке тоже говорила, зачем
нам надобен этот Ахтиар[2]? В Петербурге
ныне вся жизнь. Я хотела к подружке поехать, так не пустила же, -
Нюся всплеснула хрустальными своими ручками, едва не опрокинув при
том стакан с чаем. – Говорит, что неможно одной, будто у нас ныне
темные времена.
- А не темные? – Демьян Еремеевич разглядывал то ли окно, то ли
собственное в нем отражение, несколько мутноватое, правда.
- Нет, конечно. Просвещенные, - она поерзала, устраиваясь
поудобней. Огромное кресло было ей велико, и при том темный бархат
обивки лишь подчеркивал Нюсину хрупкость. – Ныне женщина не должна
сидеть дома взаперти, не имея прав ни на что. Ныне она свободна в
своих желаниях. И может делать, что хочешь. Замуж там идти или
кабаре открывать…
- Нюся, - выдохнула Ефимия Гавриловна, платочком смахивая то ли
слезу, то ли пылинку со щеки. – Что ты такое говоришь?
- Правду, - Нюся задрала голову. – Против правды не попрешь.
Пришел конец вековому угнетательству…
- Вы из суфражисток будете? – поинтересовался Демьян Еремеевич,
повернувшись-таки к Нюсе. Он разглядывал ее с немалым интересом,
будто только-только заметил. – Или сразу из революционерок?
- А что? – произнесла Нюся с немалым вызовом.
- Ничего. Интересно просто.
- Чего интересно? – светлые бровки слегка нахмурились. – Или
думаете, что женщина только и должна, что борщи варить и дома
сидеть? Для того кухарки имеются.
- Не у всех.
- Это все нянька… избаловала ее, - Ефимия Гавриловна сняла-таки
шляпку и пригладила светлые, сдобренные серебряной паутиной седины,
волосы. – Все-то дозволяла, а я только и думала, что, коль дитё
счастливо, то так оно и надо… и дела постоянного внимания
требовали. Ныне-то управляющие работают, но за ними тоже глаз да
глаз. Чуть почуют слабину, мигом в конец разворуются…