— Узнаешь. Но сперва твой рассказ.
Спустя четверть часа в принесённой мне фарфоровой чашечке
практически иссяк чай, а с моих губ сорвалось окончание
рассказа:
— Вот, собственно, поэтому я и был в своём праве, когда
разделался с Артёмом и Виктором. Ярость и вера в себя позволили мне
победить их. И еще, господин ректор, рано или поздно мне предстоит
столкнуться с Мироновым. У него, как вы уже знаете, на меня есть
зуб, хотя он сам во всём виноват. При этом, прошу заметить, я до
вчерашнего дня вообще старался избегать всех конфликтов, но давеча
решил, что подобный путь ни к чему не приведёт.
— Занятный рассказ, — проговорил граф, сделал маленький глоток и
блаженно сощурил глаза. — К сожалению или к счастью, подобные
стычки довольно распространены среди молодёжи. Кровь бурлит,
гормоны из ушей хлещут. Всем хочется доказать, что они чего-то
стоят. Многие молодые люди жаждут обратить на себя внимание девушек
из благородных семей. Я всё это понимаю, поэтому не вмешиваюсь. И в
твои проблемы я влезать не стану.
— А я и не прошу, ваше сиятельство. Дайте мне всего лишь время,
чтобы доказать свою состоятельность. Не слушайте тех, кто хочет
моего отчисления. Вы ещё будете гордиться таким студентом.
— Михаил, — впервые назвал меня по имени ректор. — Правила есть
правила. Если преподавателям не удастся пробудить твой источник, то
ты должен будешь покинуть университет. Каждый год какая-то часть
юных аристократов отсеивается из-за этого.
— Источник пробудится. Не сомневайтесь. Но вряд ли этот факт
остудит желающих изгнать меня из университета. Тот же сударь
Воронов спит и видит, как я покидаю это учебное заведение.
— Воронова можно понять. Скажу тебе по секрету, его детей и жену
растерзал человек, в чьё тело вселился бес, вызванный
оккультистом-неудачником. Благо, особый отдел за последние годы
сильно уменьшил число тех, кто желает приобщиться к запретным
знаниям. Но, к несчастью, среди них был и твой дед Яков. Упёртый он
был, как баран, но человек хороший, хоть и скрытный. А уж какой
храбрости и любознательности… Однажды он спас меня от лютой смерти.
И гад такой отказался от любой платы. Мол, не стоит благодарностей.
А ведь он знал, что я буду гореть как в огне, пока сполна не
отплачу ему. И это самая жестокая штука, когда ты сам себе
назначаешь размер долга. Сколько ни делай человеку добра, а всё
кажется мало. Он же спас тебя! Много как я ему помог. Тайно,
конечно. И даже после смерти Якова взял в университет всех его
внуков, хотя многие члены преподавательского совета были против. У
меня вон даже досье на каждого из вас есть. Но теперь, Михаил,
баста. Я уже стар. Мне скоро на покой, поэтому пора и честь знать.
Совесть моя успокоилась. Я сполна отдал свой долг.