— Да как же такое забудешь? Вы физиономию-то свою видели?! —
саркастично выдал я, пытаясь отцепить от себя Машку, проявившую
невиданную силу. — Теперь кошмары до старости сниться будут. Может,
даже клеёнку подстилать придётся.
— Вали отсюда! Немедленно!
— Миша, Мишенька, пойдём, — умоляюще протараторила сестра,
заглядывая мне в глаза. — Сударь изволит побыть один и подумать над
своим недостойным поведением.
— Ты останешься, Мария! А твой брат пусть шурует отсюда, пока я
его на бутылку не посадил! — выпалил парень, скаля зубы.
— Бутылку оставьте для себя, извращенец усатый. У меня нет таких
эротических фантазий! — заорал я.
— Остришь, тварь? Думаешь, что будет как в твоих любимых
книжках? — прохрипел урод, покраснев от злости. — Нет, всё будет не
так. Пора тебя проучить. Кажется, ты забыл, где твоё место, дохляк
белобрысый!
Миронов гневно заорал и ринулся на меня, сверкая водянистыми
глазами.
— Уйди! — бросил я Машке, храбро вставшей между мной и
разозлённым парнем. Он в таком состоянии и девушку ударит.
Но сестра не послушалась меня. И мне пришлось мягко толкнуть её
в сторону. Она вскрикнула, рефлекторно схватилась за мою руку и
неуклюже повалилась на пол, чуть не утянув меня за собой. Я
покачнулся и едва не упал. Миронов же воспользовался моментом…
Он подлетел ко мне и с воплем выбросил правый крюк:
— Получай, щегол!
Его костистый кулак понёсся к моему виску. Но я вовремя присел и
отчаянно махнул ножом для резки бумаги. Рука противника пролетела
над моей головой, а нож взрезал ткань его жилетки, но до тела
Миронова не добрался. Однако парню этого хватило, чтобы он в страхе
отпрыгнул и выпучил наглые зенки.
— Ты чего, паскудник? Ударить меня хотел?! Да ещё и ножом для
резки бумаги?! — искренне изумился он, кривя рожу. — Да я тебя
сейчас…
Парень зловеще окрысился и тряхнул руками, готовясь призвать
магию. Но я не дал ему этого сделать. С хриплым воплем ринулся
вперёд и с неописуемым наслаждением ударил ногой прямо по коленной
чашечке противника.
— А-а-а! — заорал Миронов от боли, грохнувшись на одно
колено.
И тут же он получил ботинком по зубам. Удар швырнул его на
спину. Однако этот прохвост под треск рвущейся ткани сумел
перекатиться через голову и вскочить на ноги.
Его глаза полыхали как угли, окровавленные губы кривились, а
брюки разошлись на заднице, демонстрируя трусы.