Кочелабов понаблюдал за торопливым сверканием ножей, поозирался, отыскивая в толпе корешей, но среди зрителей, громко обсуждавших мастериц, знакомых парней не было.
В буфете торговали лимонадом, конфетами и коржиками. На покрытых скатертями столах красовались в литровых банках маленькие подсолнушки – цветы ястребинки. А под теми скатертями уже шла работа – разливали втихаря кто белую, кто краснуху, купленные в магазине напротив.
Кеше поднесли полстакана беленькой и кусочек коржа на закуску. Наливали еще по случаю праздника, но в это время баянист заиграл марш, гомон в зале усилился и Кочелабов пошел взглянуть, чем все это кончится. На сцене уже вручали приз «Проворные руки».
Незнакомая Кеше молодая, крепкая в кости женщина с тонкими, затвердевшими от волнения губами держала в руке букет все тех же рыженьких ястребинок, а другой прижимала к себе большого плюшевого кота в сапогах, наконец-то покинувшего самую верхнюю полку поселкового магазина. Не знала мастерица, куда деться от похвал, от общего внимания, от зрачка фотоаппарата корреспондента районной газеты.
«Хоть бы улыбнулась, – подумал Кочелабов, поаплодировав со всеми вместе. Стоит, как кукла.»
Потом объявили танцы, и в зале, где еще не выветрился запах свежей морской рыбы, возле сваленных в груду противней, затоптались, задвигались пары. Пока Кочелабов осматривался, кого пригласить на первый танец, девчонок у стены не осталось. Он растерянно посунулся в один угол, в другой и увидел призершу, одиноко стоявшую с плюшевым котом в руках. Глаза ей теперь не от кого было прятать, и она смотрела на танцующих с грустной сосредоточенностью рано повзрослевшего человека.
Красивой ее нельзя было назвать. Короткие мускулистые ноги, широкие бедра как бы укорачивали, присаживали ее узкую в плечах фигуру. Поджатые губы и затвердевший подбородок не обещали приятного знакомства. Но ведь это была победительница, лучшая из мастериц, которой только что аплодировали все. Как же обошли ее вниманием?.. Несправедливость показалась Кочелабову столь очевидной, что он, не раздумывая, шагнул вперед:
– Разрешите…
Мастерица, как показалось Кеше, едва скользнула по нему взглядом:
– Спасибо, не танцую.
«Все ясно. Ждет принца», – с неприязнью подумал Кочелабов, но отступать было некуда, и он спросил, чтобы не стоять рядом молча: