бабушку Василису, только намного
старше, сутулее. Даже голос хозяйки напоминал бабушку, так что
мальчик расслабился и лишь иногда вздрагивал, вспоминая, где он и с
кем.
– Проголодались, набегались, – Яга
стояла перед столом и, умиляясь, смотрела на гостей. Ратибор
отметил, что русалку это совсем не смущало, как будто один из
жутких страхов всех карапузов так и должен себя вести. – Я смотрю,
ты никак не успокоишься, внучок?
Мальчик открыл рот от удивления,
дескать «какой я тебе внучек», отчего туда запрыгнуло столько ягод,
что снова пришлось жевать.
За окном щебетали птицы, летали
бабочки и светило яркое Солнце, хоть зажмуривайся. Да-да, самое
настоящее Солнце и дневной свет. Вдаль стелилась зеленая поляна,
переходя в красивый хвойный лес. Ратибор несколько раз ещё
проверил, когда вошел: за дверью ночь и полная Луна, за окном день
и яркое Солнце.
– Я, конечно же, глаза всем отвела и
дорогу сюда замела, не найдут вас в скором времени, – продолжала
хозяйка свою речь. – Да вот чудится мне, что не хорониться вам
надо, а действовать, пока совсем поздно не стало.
– Поздно для чего? – мальчик успел
поймать ягоду на лету, отчего та брызнула на него соком,
раздавленная пальцами.
– Ну вот, испачкался, – Яга
проговорила с сожалением. Щелчок пальцами, и ягоды перестали
запрыгивать в рот к Ратибору. – Коли вы наелись, будем о деле
говорить. Рассказывайте, с чем пожаловали, гости
дорогие!
***
– Теперь ты не русалочка, а Аленушка,
- смеялся Ратибор, прижав кулак ко рту, чтобы не залиться ещё
большим смехом.
– Дааа, – загадочно протянула девочка,
примеряя свой новый наряд и вертясь перед медным тазиком, который
был натерт до блеска и отражал девочку лучше всякого зеркала. – Так
славно, – она захлопала в ладоши и запрыгала на месте.
Берегиня уже несколько раз примеряла и
перемеряла платья из сундука Бабы Яги, вертелась у своего
тазика-зеркала, хихикала и хлопала в ладоши. На её щеках горел едва
заметный румянец.
После долгой беседы хозяйка быстро
покинула избу, ребята остались вдвоем и были посвящены сами
себе.
– Откуда у нее столько нарядов, –
мальчик сидел на печи, сверху наблюдая за всем
происходящим.
– Знаешь, я никогда об этом не
задумывалась, – де-вочка захлопнула крышку сундука, уселась сверху.
Сейчас на ней был белый сарафан, на рукавах и подоле которого
красовались витиеватые узоры, подобные узорам на рубахе
собеседника. – Я частенько захаживаю к Бабушке Яге, она очень добра
ко мне. Иногда разрешает мне надевать эти платьишки, говорит, мол:
«Так в тебе останется хоть что-то человеческое и Навь не поглотит
тебя окончательно». Я не ведаю, откуда они у Яги, но один раз
бабушка обмолвилась, что это одежда её дочери.