– Чую-чую, хр, русским духом пахнет, –
Кабан пристально смотрел на Медведя, – как отреагирует, что
решит?
– Знаешь что, Кабан, – при этих словах
Медведь, продолжавший сидеть на выкорчеванном толстом стволе
дерева, начал меняться в лице: его черные густые волосы пробила
седина, плечи стали уже, хоть и не менее массивными, а на щеках и
подбородке проступила белая борода, которая в миг достигла груди. У
старика, в которого преобразился Медведь, в руке, непонятно откуда,
появился посох. Кабан принюхался – из любимого дуба. – Хороший у
тебя нюх, я посмотрю.
Собеседник Медведя попятился назад,
но, упер-шись спиной в стоящее у костра дерево, взвизгнул, как
испуганный поросенок. Он хорошо понимал, кто перед ним.
– Ве-ве-ве, хр, – начал заикаться он.
– Велес!
– Нельзя вам на тропу, засада там, –
старик не отводил взгляд от прижавшегося к дереву Кабану, но было
ясно, к кому он обращается. – Долго не продержу его купальская ночь
диктует свои правила для таких, как я, – он указал посохом куда-то
в чащу. – Там старая тропа. Уходите!
– Пошли, – Ратибор опомнился раньше.
Он помог подняться подруге и наконец-то прикрыл оберег ладонью –
грудь зудела.
Проходя мимо костра, мальчик
приостановился, что теперь Берегине пришлось тянуть его
вперед.
– Как отблагодарить тебя? – обратился
он к старику.
– Отблагодаришь ещё, – тот стукнул
посохом по земле. – Уходите живее!
Их не надо было упрашивать.
Натерпевшись страхов и несказанно обрадовавшись, что снова удалось
улизнуть, ребята рванули с места, как при этом Берегиня умудрялась
не уронить череп с шеста, было тайной за семью печатями.
– Скорее же! – она подначивала
мальчика.
Тот, стараясь не выронить клубок из
рук, бежал, спотыкаясь, но не отставал от русалки.
От костра раздался грозный рык.
Показалось, что листья деревьев в округе колыхнулись от него. А
после, менее громкий взвизг.
– Велес ушёл, бежим скорее, – позади
раздался со-трясающий землю топот. – Нагонят!
***
– Чую-чую, хр-хррр, – огромный
ощетинившийся кабан рыл землю, раскидывая здоровенные комья своими
сверкающими в лунном свете острыми клыками, переходя с человеческой
речи на поросячье хрюканье.
– Аррр, – рядом ревел массивный
медведь, он сбил с лежащего на земле посоха череп, после чего
яростно рвал кору на деревьях. Оборотень сам тоже чувствовал
живого, но не мог понять, где тот притаился.