Гвардия – вот на кого мог бы
опереться в своих начинаниях. Петр Великий никогда бы не провел
свои реформы, если бы не надежная опора в лице гвардейцев и
жестокая чистка в рядах стрельцов.
Потому уже был готов указ, по
которому призывались пока добровольцы в ряды нового воинского
образования, названия которому «охранители империи». Браться будут
парни от четырнадцати лет, либо с опытом военных действий, такие
были, особенно в дворянской среде, либо с выдающимися физическими
кондициями. Ну, и важным было собеседование, в ходе которого нужно
выяснить и психологическое состояние потенциальных новобранцев, а
так же их отношение к власти. Вопросы я подготовил, получалось
что-то в виде теста с однозначными ответами.
Да, гвардию нужно учить, она сможет
стать силой не ранее, чем через два года, но и набирать в два полка
уже служивых людей, это только множить уже имеющиеся стрелецкие
формирования с чуть иной подготовкой. И так стрельцов переобучать
придется, но гвардия – иное, это охранители, преторианцы, янычары.
В данном контексте нужны люди, которые будут благодарны за свое
возвышение именно мне.
— Государь, к тебе Владыко Игнатий и…
- Ермолай замялся.
— Ерема! Заменю тебя. Говори своему
императору прямо и не мямли! – потребовал я.
— Инокиня… царевна… - Ермолай не мог
подобрать слова, определяющие статус Ксении.
Повторно указывать Ермолаю на
необходимость четких докладов, я не стал. Это было бы
несправедливо, ибо я и сам не знал, кто же такая Ксения.
Потенциально царица, но этот вопрос еще не решен. Может случиться и
так, что она станет опасной. Еще не видел Ксению, мне только
рассказывали о ее необычайной красоте, может и не вызовет
отвращения, как некогда Марина. Но я пойду на то, чтобы убрать и
Годунову, если она станет напрямую мне угрожать. Сейчас крики, по
типу, что царь не настоящий, не столь актуальны, вместе с тем,
можно кричать и громко, и разные слова использовать. Так что
немного, но я волновался. Лишних смертей никак не хотелось.
— Зови! – повелел я и отложил бумагу,
на которую умудрился поставить кляксу.
«Нужно что-то с этим делать,
определенно, невозможно писать» - подумал я, поправляя кафтан.
— Государь-император! – приветствовал
меня Игнатий, старающийся максимально угождать, видимо, понимал,
что и с ним толком еще не понятно.