2134: Элемент - страница 26

Шрифт
Интервал


Никлас мысленно поразился тому, как умело вплел ложь в правду Горчаков, выводя барона на эмоции специально для Катрин. Но Волчанинов, судя по лицу, остался совершенно спокоен.

– Я ничего не слышал об этой гражданке, и никаких поползновений в мою сторону она не предпринимала. Транспортный надзор и лично вы, господин инспектор, можете быть совершенно спокойны.

– Может быть среди ваших людей есть те, кто мог быть объектом ее интереса?

– Я сегодня же опрошу всех и каждого с необходимым на то пристрастием.

– Тогда завтра около полудня я нанесу вам очередной визит. Вы же не против?

– Я живу затворником, господин Горчаков, мне не очень приятно людское общество. Давайте я отправлю вам своего начальника охраны с полученными результатами, какими бы они не были. Вы где остановились?

– Пока не знаю, господин барон, мы включились в расследование с колес. Скорее всего, встанем на постой где-нибудь неподалеку.

– В Кингисеппе есть много неплохих гостиниц, могу дать совет.

– Мы останавливаемся только в ведомственных местах, господин барон.

– Ах да, точно. Давно не на службе, запамятовал, как это происходит.

Голос барона по-прежнему звучал негромко, неприятно, но без каких-либо читаемых эмоций.

– Благодарю, что уделили время на беседу. Ждите меня завтра, после полудня.

– До свидания, господин инспектор.

Горчаков и Бергеры покинули кабинет в полной тишине, спустились по лестнице. Обратно их сопровождал один из охранников, молча слушавший разговор начальник охраны остался в кабинете барона. На нижних ступеньках широкой лестницы остановились – снова мимо пробежал большой ребенок, который гнал лающего щенка в обратную сторону.

Вот только случившееся дальше Никласу совершенно не понравилось: забегавшийся щенок на скользком паркете не вошел в поворот, проскользив лапами и преследователь его наконец догнал. Пнул ногой так, что щенок пролетел несколько метров и ударился в стену. Большой ребенок подскочил к нему, присел и ударил по морде ладонью, наотмашь.

– Что я тебе сказал, а? Что я тебе сказал?!

Кричал он так громко, визгливо и пронзительно, что у Никласа зазвенело в ушах. На краткий миг зазвенело, сменившись почти полной ватной тишиной. Восприятие действительности сузилось настолько, что не пропускало больше никакие звуки. Нечто подобное с Никласом было после контузии, но сейчас причина крылась совершенно в другом: на месте этого щенка он словно бы увидел себя.